Поэт, писатель, журналист, литературный критик, организатор фестивалей и литературных мероприятий, фотограф. Родилась в Ленинграде в 1974 году. Свою первую книгу опубликовала в 1999 году. Это был самиздатовский сборник стихотворений и сказок под названием «Воля-неволя». Член Союза литераторов России, член Южнорусского союза писателей, член Интернационального Союза Писателей.
Публикации: альманах «День поэзии», «Дружба народов», «45 параллель», Prosōdia, «Идель», «Аврора», «Перископ», «Северная Аврора», «Брега Тавриды», «Зарубежные записки», «Дети Ра», «Огни Кузбасса», «Дарьял», «Иерусалимский журнал», «Невский альманах», «Южное сияние», «Плавучий мост» и других. Пять книг прозы: «Остров Рай», «Сказки с крыш», «Скрипичный ключ», «Сказки старого зоопарка» и «Сказки белой Росомахи». Семь книг стихов: «Снебападение», «Песни для короля Ящериц», «Путями птиц», «Туман Чембало», «Крымская соль», «Сердце бури», «Баллады Мангазеи».
Гран-При фестиваля «Золотое перо Москвы», дважды серебряный призёр Кубка Мира по русской поэзии, дипломант премии имени Дельвига, лауреат Волошинского конкурса, литературного конкурса «Заблудившийся Трамвай», фестиваля «Покровский собор», победитель Международного Грушинского Интернет-конкурса 2024 года в номинации «Поэзия».
Живёт в Москве.
Содержание
«Сарматское море»
стихотворения
Сердце-сердолик
От тебя до меня кривая
Линия береговая.
Волны.
Волосы водорослей.
Весла весёлого рыбака.
Далеко ли до Карадага?
Далеко, если в плен забрала река.
Тебе берёзы, мне бризы.
Тебе проливы, мне пристань.
Тебе паруса и мачты.
Мне аквамариновые мечты.
Там где ты — на минуту тускнеет солнце
И смеются над смертью дети весны бессонной.
Там где я — твоё сердце
Сердоликом летит с камней.
Падает в грудь ко мне.
Сарматское море
Четыре метра над уровнем мёртвого моря
Курганы, глина, яблони, бересклет.
Лето как на ладони.
Придонный скелет кита
Проступает в овраге,
Там, где прячется пустота.
Зреют орехи – жёлтые и падучие,
Степные орлы патрулируют небо, следя за тучами.
Вымершие сарматы седлают тени коней
И скачут среди камней.
За ними следят ящерицы живучие,
Сверкает искрами чешуя –
В могиле великой жрицы золота по края.
Мальчишки играют в скифов и массагетов,
Гоняют друг друга по склонам, даже не пообедав,
Кидаются шишками, не плачут, не верещат.
Мальчишкам свойственно упрощать.
На четыре пальца от жизни сложены кости и черепки.
Сквозь курган пробивается тополь времени вопреки.
Слова Анахарсиса справедливы, но бесполезны.
Железный век проржавел.
Мальчишки крадутся как тигры в густой траве.
Синеглазые, белокурые скифьи дети.
Солнце спешит в шёлк червонный одеть их.
Лисята кусают пряжку с тамгой царя.
…От твоей улыбки оживают даже умершие моря.
Финал
Он когда-то ходил в море.
Он когда-то носил форму.
Покупал в припортовых лавках
Статуэтки божков и кошек,
Фляжки, раковины и трубки
И портреты красоток жарких,
Плавал всюду, от Каттегата
До Гольфстрима и Эль-Мандеба,
Целовался, бросался в драку,
Был отважным и бесшабашным…
А потом он сошёл на берег.
Бросил якорь, остался дома
В окруженье божков туземных,
Жёлтых раковин и кошек.
Покрывался клочкастой пылью,
Пригибался к земле как ветка.
И почти ничего не видел…
И сбегали из дома кошки,
И божки уходили в храмы,
И ронялись и разбивались
Чудо-раковины с Таити.
Лишь красотка из Порт-о-Пренса,
Улыбалась ему с портрета,
Танцевала в пустой квартире,
Рисовала в пыли картинки,
Зажигала свой пало санто,
Чтобы мёртвой тоской не пахло,
И шептала – однажды утром
Мы с тобой окунёмся в море…
Вы конечно его встречали —
Может птицу, а может рыбу,
Может маленького дельфина,
Или краба с одной клешнёю
На камнях у развалин форта.
А красотки из Порт-о-Пренса
Снятся даже угрюмым крабам —
Было б смелости выйти в море,
Стать волной и лететь на берег.
Титры
От первой вишни – до последней вишни.
От песни соловья до тишины.
От девочки румяной до жены.
От вкуса поцелуя до мальчишки.
Тихонько гладишь старого кота.
На мамином лице морщинки видишь.
И выбирая – Гаммельн или Китеж,
Спешишь за Петербургом по пятам.
На выход, вправо, влево или ввысь?
Пути ведут неявно и неясно.
Что было и прошло – всегда прекрасно.
«Не оглянись» нашёптывает мысль.
Длиннее дни, а годы все короче.
От вереска в холмах до чабреца.
От эмигранта из до пришлеца.
От скучного «конец»
До новой строчки.
Ставрополь
Полна теней предутренняя мгла
Дрожит ветла, бредёт к воде кобыла,
Таранит склон Сухая Буйвола,
Река, что помнит все, что с нами было.
Костры, пожары, юрты, патрули,
Весёлый перезвон казацких сабель,
Весенний дух распаханной земли,
Движение дождя кругами капель.
Лежат в песке монеты и ножи,
Серебряные перстни и очелья.
Доныне пролегают рубежи,
Разъединив разъезды и кочевья.
И в шуме ветра чудится набег,
И в крике птиц – отчаянье набата.
Течёт река – одна из многих рек,
Грызёт себе веками склон горбатый,
Стремится к морю.
Так и мы с тобой,
Течём сквозь берега домов и станций.
Дирхем орды меняем на обол,
Прощаемся легко…
И не расстаться.
Честно
Стрелка.
Поезд.
Пояс почасовой…
Посидеть бы в скалах на Чусовой.
Выкинуть в огонь отгорелый век,
Контурные карты постылых вех.
Правда – там, где сосны и снег по грудь,
Где дают охотнее, чем берут,
И не врут о важном…
Клинок.
Топор.
Медная хозяйка – стальной убор.
На тебе гранаты и малахит,
Скальный диксиленд, водопадный хит,
Нота тишины, снегопад, метель…
От кого бежал, для чего хотел?
Почему болит и не устаёт?
Почему зарянка в ночи поёт?
У костра все просто.
А ляжет тень –
Разберёшься, падать или лететь.
Созвездие китов
Идти друг к другу через «не могу».
Шарахаться в метель, нести пургу.
Созваниваться заполночь:
– Алло,
Скажи, что мне с тобою повезло.
Смотри – горит поток Орионид.
В китайской чашке ложечка звенит.
Тетрадь как лес полна твоих следов.
Представь, что мы – созвездие китов
И нас объединяет океан.
Плывут катамараны на Панган,
И там в пыли белёсой островной
Ты станешь мной… Натянутой струной,
Ответом убегающей волны…
На пирсе Петроградской стороны
Клянусь!
Клянись.
Смешок и трубка вниз.
Щелчок.
Гудок.
Виток.
Дождя глоток.
Приходит осень в сонный городок,
Карминит, охрит, размывает фон,
Ночами набирает телефон…
Ведь человеку грустно одному
Играть в тепло и холодно в Крыму.
Яблоки
Опять эти яблоки, Машка!
В кладовке от них теснота.
Замашки простушки. Пока что
Простуда. Улыбка кота.
Плоды в бугорках и веснушках
Острее и слаще на вкус.
Опята, лисички, волнушки,
Избежный рябиновый куст.
Дочерние проводы дачи.
По мокрой листве – босиком…
До майской грозы, не иначе,
Там лето сидит под замком.
Катает антоновку солнца,
Сушёной ромашкой хрустит.
Над мышкиной свадьбой смеётся,
Над порванной сказкой грустит.
И снится стареющей Машке
Утрата земного утра,
Конфетка в истёртой бумажке,
Июльская злая жара.
И бабушкин перстень янтарный
В шкатулке на письмах лежит.
И яблоки зреют попарно.
И осень уже не спешит.
Переезд
Сидишь себе на полке, пьёшь кефир.
Попутав Арзамас и Армавир,
Очнёшься где-нибудь на полустанке.
Вокруг жара и сохлая листва,
Забыта бесприютная Москва.
Есть то, что есть – проулочки-обманки,
Скамейки в кракелюрах прошлых лет,
Занюханный вокзальный туалет,
Музей обломков скифов одичалых.
Куда ведёт – туда и выходи,
От хлеба с рыбой нос не вороти,
Молись Тому, кто был с тобой в печали.
Смотри – свечу и ту влечёт к свече.
Неважно, что сегодня ты ничей –
Об этом не сыграют буги-вуги.
Об этом не споёт церковный хор.
Ты просто спьяну вылетишь во двор –
Как мячик, заскорузлый и упругий
И горлом хлынет чёрная дрянца…
Предчувствие печального конца
Заставит встать, умыться и одеться.
Билет на поезд в город Андижан –
Куда бы от любви ни побежал –
Она вослед.
И никуда не деться.
Про зверя
Ой ты поле–полюшко,
Выжженный ковыль.
Носит горе-горюшко
По дороге пыль,
Где Донецк растерзанный,
Иловайск, Торез.
Крыши, будто срезаны,
Смерть идёт с небес.
Смотрят окна дырами.
В сколах косяки.
В двери меж квартирами
Бродят сквозняки.
Биты да поруганы
Стены в образах.
Женщины напуганы.
Все глаза в слезах.
Скарб в домах раскиданный.
Рядом, за леском
Рыщет зверь невиданный
В облике людском,
Чёрною хворобою
Украине он.
Вскормлен лютой злобою,
Кровью напоён,
Тешится обманами,
Позабыл про честь.
А за океанами
И хозяин есть.
Хаймерсы и доллары
Зверю в пасть сует.
Безотказны доноры.
Страх рекой течёт…
Желтолиственность
Я сегодня буду осень.
Груши, жёлуди, каштаны.
Лесопарковые лоси.
Москворечные туманы.
Воробьи берут скворечник —
Там хвоинки и скорлупки.
Холодок в делах сердечных.
Все длинней шарфы и юбки.
Тянет к югу, тянет к морю,
Хоть на дачу в выходные…
Колобком вкатить в каморку –
Здрасте вам, мои родные!
Дедка с бабкой, жучка с кошкой,
Старый сад со старой вишней,
Бах в колодец, скок по кочкам,
Жёлтый лист – закладкой книжной.
Журавли летят и осы,
Тают яблоки по грядкам…
Я сегодня буду осень.
Я сегодня буду рядом.
***
Нас прошлое тянет
В колодец обид,
Неверьем дурманит
И болью гранит,
Зовёт защищаться
В бою непростом.
Нам трудно расстаться
С мечом и щитом!
Нелёгкие вехи
Назад не зови,
Бросая доспехи
Под ноги любви!
***
Понятен Свет, он — ярок, бел.
А Тьма бездонна, многослойна,
Полна загадок, неспокойна.
Никто не знает, где предел
Её мятущимся вопросам?
Где грань меж ними? Как не просто
Понять игру полутеней!
Добро и зло, сплетаясь в ней,
Сулят ошибки и надежды.
Меняя цели и одежды,
Судьба ведёт нас за собой,
Пока дорогой голубой
Душа не двинется к истокам
Согласно выверенным срокам…
Новогодний вальс
Полночный звон хрустального бокала,
Еловый запах, кудри в конфетти,
Свечей сиянье в полумраке зала —
И так с ума недолго нам сойти…
Ах, звуки вальса так сентиментальны!
Нам ни к чему поток цветистых фраз.
Мне нравится, что Вы чуть-чуть печальны,
И кажется – я вечность знаю Вас.
Благословляю Ваших рук касанье.
Немой вопрос в глубинах чутких глаз…
Скользит в улыбке Вашей пониманье,
Земная нежность посетила нас.
Старинный танец и пьянит, и кружит.
Шуршащих платьев пёстрый хоровод…
Нам музыка переполняет души.
Счастливым будет этот Новый Год!
1986 г.
***
Что это было? Матери глаза
И лёгкий вздох, добро её печали…
Всё можно и без громких слов сказать,
Любовь любые одолеет дали.
Ты чувствуешь касание руки
И губ тепло при поцелуе в темя.
Пусть звёзды в небе также высоки
И так же к нам неумолимо время:
Оно нещадно будет уносить,
Как норовистый конь, к черте бессменной,
Но если трудно, память попроси
Вернуть хотя б на миг тот лик священный…
И станет легче. Ты поймёшь тогда
Всю бесполезность злобы и обиды,
В себя поверишь. Отойдёт беда,
И будут тайны жизни вновь раскрыты…
Ночной охотник
Ах, эта ночь полна находок!
Весь день послушен был и кроток,
И у хозяйки на виду.
А в ночь оставили в саду!
Награда! Я давно просился!
От счастья целый час носился,
Но утомился и ослаб,
Прилёг, своих не чуя лап,
Дать организму передышку.
Вдруг вижу маленькую мышку.
Она – в траву, а я- за ней.
Инстинкт усталости сильней!
Добыча! Первая удача!
Но я был сыт. Трофей не пряча,
Я прыгнул в тёмное окно,
Спеша к хозяйке. Ей давно
Пора сменить свою диету,
Поверив моему совету.
И так пять раз! Люблю хозяйку!
Оставив маленькую стайку
Перед кроватью на виду,
Заснул довольный. На беду
Не зная про порыв кошачий
Ногою голой, не иначе,
Хозяйка встала на презент!
И тут неловкий был момент!
Мне странно! Много шума было!
Она мне вольность не простила —
Свободной я лишился льготы,
Забыв азарт ночной охоты…
***
А снег идёт, как будто хочет
Идти, не прекращаясь, год!
Зима-хозяюшка хлопочет,
Сугробы-пироги печёт.
В пяти шагах людей не видно,
Лишь только смутный силуэт…
И будет старый дворник, видно,
Сегодня скульптор и поэт.
В квартирах шумно ищут санки,
И у заснеженной горы
Слышны смешки и перебранки
Нетерпеливой детворы.
Декабрь за дело взялся лихо –
Внизу, у берега реки,
Плывут по набережной тихо
Прохожие – снеговики
/И все бы так, и всё бы ладно,
И скоро праздник — Новый год.
Пускай на улице прохладно,
Ведь потому и снег идёт.
Укроет землю белым шёлком,
Зимы упрочив торжество.
А в полночь лампочки на ёлках
Подарят людям волшебство…
***
Мне приходилось покорять вершины,
Брать верх над обстоятельством, собой.
Изведав боли и беды глубины,
Не замечать свод неба голубой.
И вновь желать отчаянно, до крика!
Опять идти на дальний свет звезды
Вперёд по склону, и, дойдя до пика,
Ослепнуть от объятий пустоты…
Вся наша жизнь – Надежды восхожденье.
Вся наша мудрость – Веры золотник.
Вершина Счастья – достиженья миг,
И лишь Любовь пусть длится не мгновенье…
Хандра
Здесь истины не обрести,
Глаза, заложники желаний,
Боятся взглядом взгляд найти,
Чтоб не открылась тайна знаний.
И фальши до краёв бокал
Придётся выпить. Это – плата
За то, что ты пришёл когда-то
И узником случайным стал.
Не вырваться! Кругом – тенёта
И шепоточком разговор
Здесь на тебя идёт охота.,
Ты сам своей свободы вор.
Один лишь шаг — уйти из круга,
Но одиночества хандра
Найдёт в тебе по жизни друга.
И станет хуже, чем вчера…
***
Не спрашивай меня! Я не забыла.
Тенёта мыслей вновь сплетает ночь.
А день привычен суетой постылой,
Распутать их не может он помочь.
И как челнок в натруженной машине,
Сную, ища тем мыслям укорот,
Надеясь, по какой-нибудь причине,
Утраты боль отступит и пройдёт.
Но тщетно! Кто сказал, что время лечит?
Корнями быта прорастая в ней,
Навстречу дню я расправляю плечи,
Но все люблю ушедшего сильней…
***
«Зелёный» — на стрелке, последний гудок,
И поезд пошёл по-походному строг.
А лица мелькают, а руки парят,
Вот голос растаял, рассеялся взгляд.
И ты с распростёртой рукою застыл,
Пусть тысячу раз на вокзал приходил,
Но так же, отчаявшись, жизнь удержать,
Умел только руку, прощаясь, пожать.
Мне скажут: «Да в этом несчастия нет».
Но как запакуешь улыбку в конверт.
Добро разговора и глаз красоту,
Ну, разве доверишь бумаги листу?
А как ты заменишь чернилами смех,
И сердце в бумагу завёртывать грех!
Поймите – ни солнце, ни каплю дождя
Послать ни письмом, ни посылкой нельзя!
Иду и не верю, и думаю – вдруг
Он всё же вернётся — уехавший друг.
Тихонько окликнет, едва обернусь,
Он скажет: «А знаешь, ведь я остаюсь».
И руку протянет, пожмёт от души,
Не зная, какую он боль потушил,
И, может, сумеет однажды понять,
Как это не просто друзей провожать.
***
Шутка, как соль, хороша, если — в меру.
Словом бездумным разрушить легко
Давнюю дружбу, любовь или веру…
Входит кинжалом оно глубоко,
Непоправимо, безжалостно ранит,
В чувствах взаимных суля перелом.
Меткая шутка незлобная станет
Лучшей приправой за вашим столом.