Писатель, автор-исполнитель. Родилась в 1960 году в Свердловской области. Окончила филологический факультет Тюменского университета, работала в школах Тюмени учителем, 7 лет – заведующей кабинетом музыки и мировой художественной культуры в областном институте повышения квалификации учителей. Пишет стихи и песни. Ирина Николаевна работает редактором журнала «Град Тобольск». Публиковалась в местных СМИ, соавтор поэтического сборника «На зелёном холме».
Лауреат Грушинского фестиваля. Член жюри Международного Грушинского Интернет-конкурса.
Живёт в г. Тобольск
Содержание
«Логика – вещь железная», «Услышать Бога»
рассказы
Логика – вещь железная
Эту историю рассказал мой одноклассник. Разговор зашёл о чудесах, которые были, наверняка, в жизни каждого человека. Он сказал: «Мне кажется, однажды я тоже имел отношение к чуду». Вот его рассказ.
Дело было в лихие девяностые. Еду как-то по дороге, смотрю, по обочине идёт пацан. Я эту дорогу хорошо знаю, поблизости нет населённых пунктов. Останавливаюсь, говорю, мол, садись. Он молча сел. Смурной такой, весь в себе.
— Почему такой грустный?
— А чего радоваться…
— Проблемы?
— Проблемы…
— В чем дело?
— Да я тут к дядьке ходил. Денег у него хотел занять.
— Что-то случилось?
— Меня на «счётчик» поставили.
А пацану лет двенадцать.
— Рассказывай.
— Ну… у нас там… бандиты в деревне есть. У них украли чё-то, а мы с пацанами там рядом играли. Подтянули нас. Ну, у всех отцы, а у меня – мать одна…
— А отец где?
— В Афгане погиб. Поэтому сказали, что я украл.
— А ты не брал?
— Не, я не брал!
— А как обосновали?
— Сказали – больше некому… И у меня «счётчик» капает…
Помолчали, и я говорю парню:
— Я попробую решить эту проблему. Но давай договоримся: ты к дядьке не за деньгами ходил, а узнать телефон его военного друга. Будем считать, что это я. В дальнейшем всем, даже друзьям, говори, что я воевал с твоим отцом.
— Это бесполезно. Они – крутые.
— Посмотрим.
Заезжаем в деревню, к одному дому. Возле него машины стоят – «семёрки», «девятки», в глушняк тонированные. А у меня тогда «Ниссан патрол» был – по тем временам — нехило. Заходим. Сидят человек шесть. У некоторых – наколки, явно не в салоне «Тату» сделаны.
— Здравствуйте всем, — говорю.
— Здрасьте. Какие-то вопросы?
— Вопросы есть. Хотелось бы получить ответы. Вот, — говорю, — сын моего друга звонит, говорит, что у него проблемы.
— Правильно говорит. А ты за него вписаться хочешь?
— Да нет, я разобраться хочу.
— Денег он должен. Украл потому что.
— А кто-то его видел? Или видел, как он деньги тратил?
— Да просто больше некому.
И в это время заходит ещё один их товарищ. Я видел в окно, как он прошёл мимо машин. Зашёл, со всеми за руку поздоровался, в том числе и со мной.
— Сейчас идём к моей машине, — говорю, — и смотрим: у меня там миллион лежал… Вы люди серьёзные, машина не закрыта. Если там миллиона нет, то взял он. Вы мне должны.
— Ни х… себе!
— Объясните мне, чем моя логика отличается от вашей?
Пауза.
— А ты, вообще кто?
— Вы под кем работаете?
— Под Гансом.
— Ну если вы не согласны, тогда прямо сейчас едем к Юре, и пусть он решает, кто из нас прав…
Юра Тишенков (Ганс) тогда был «смотрящим» по Тюмени. В своё время жизнь свела нас, и мы были в дружеских отношениях.
— Хорошо, убедил. К пацану претензий нет.
— Но у меня есть претензии. Человек шёл пешком, звонил, я бросил все, приехал. Поэтому давайте подумаем, как это все компенсировать будем. У меня предложение: у вас была своя жизнь, когда его отец в Афгане воевал. Поэтому, было бы по-человечьи, если вы его семье сейчас помощь оказывать будете, тысяч на пять в месяц – у вас же есть магазины. Поэтому его мать будет приходить и отовариваться продуктами на эту сумму. Сюда не входят водка и сигареты.
— Да ну нах….
— На семь.
— Ну не, давай на пять.
— Я знал, что вы нормальные люди, и мы с вами договоримся.
Со всеми попрощался, с пацаном вышли, сели в машину.
Он говорит:
— Вы кто?
— Юрием меня зовут.
— И что, мы реально можем отовариваться?
— Обязательно! Если это делать не будете – меня подставите, типа, я – несерьёзный человек. Я тебе телефон оставляю, если откажут – звони.
Передаю пацану визитку.
Он:
— Вот это да… Я думал, так только в кино бывает.
Довёз его до дома, высадил. Он мне не позвонил. И каждый раз, проезжая мимо Луговского, вспоминаю этого мальчишку. Интересно, что с ним стало, кем он вырос…
Услышать Бога
Есть у меня одноклассник Юрка (мама дорогая, уж седьмой десяток распечатали, а всё – Юрка, Ирка)… Так вот. Всегда знала его как человека ни разу не верующего. А тут как-то и говорит:
– Ты знаешь, а Бог-то ведь есть… Хошь, расскажу историю? Нет, две! Когда вспоминаю, сам не верю, что это со мной на самом деле было…
Ну-у, приключений Юрка на одно место всю жизнь находил с лихвой. И всё из-за борьбы за справедливость. Причём попадал он всегда в такие закрученные ситуёвины, что любому сценаристу ни в жисть бы не придумать! Я настроилась услышать историю об очередном весёлом приключении. Ан нет! На этот раз слёзы были не от смеха. И, если честно, впервые поняла: какая я счастливая, что знаю Юрку, что дружу с ним…
– Короче, слушай, – начал он. – Однажды на трассе я сбил человека. Насмерть. Мужик выскочил неожиданно на дорогу в темноте, я не успел затормозить. Это было недалеко от Байкалово в Свердловской области. Как потом выяснилось, он пьяный был, перевернулся на УАЗике, вылез и пошёл по дороге за подмогой… Ну, я вызвал скорую, гайцов. «Труповозка» в райцентре сломанной оказалась, мне ещё пришлось его в морг везти. Пока проходил освидетельствование, да дожидался, когда за мной из Тюмени машина придёт – мою-то забрали на экспертизу, так всю ночь в райбольнице с медсёстрами и просидел. Разговаривали, чай пили. Девушки знали этого мужика, семью его. «Непутёвый он, – говорит одна, – дочка старшая невеста уже, а сын младший больной – с почками у него очень плохо. Я медсестрой работала в детской консультации, он на учёте стоит. Бросил он жену, ушёл к молодой. И мать, похоже, тоже запила. А парнишка сейчас с сестрой остался».
Юра чуть прищурился, будто вглядывался в ту далёкую ночь. Почесал гладкую макушку (а когда-то такие кудри были! Но не об этом щас).
– Ладно. Уехал я в Тюмень. А через полгода – да, точно, это ж зимой было, а тут летом – приходит утром ко мне в офис один… товарищ. Я только на работу пришёл. «Юр, – говорит, – привет! Извини, что долго не появлялся, проблемы с деньгами были. Но вот тебе долг принёс». Ну да, как-то занял он у меня нехилую сумму, мол, на развитие бизнеса, и пропал. На полгода. Гляди ж ты, думаю, молодец! Заработал! И возвращает всю сумму. Я обрадовался: хорошо день начинается. Положил деньги в карман. И вдруг вспомнил: он же у меня занимал как в тот день, когда мужика сбил!
Навостряю ухо. Понимаю, что в рассказе сейчас будет крутой поворот в духе Юрки: что-то неожиданно-неординарное.
– Вообще, я этих денег уже и не ждал, попрощался с ними навсегда. Осознание того, что эти деньги я должен отдать, произошло, как вспышка. И сомнений больше не было. Говорю своим на работе: «Я уехал, на весь день». Еду. Ни фамилии, ни адреса не знаю, столько времени прошло. Ну ладно, заеду в больницу, у девчонок расспрошу. Приехал, захожу в приёмный покой, смотрю – сидит одна из тех медсестёр! Увидела меня: «О! Какие люди! Проездом или специально?» – «Специально. Слушай, ситуация такая. Мне тут долг вернули – занимали как раз в тот день, когда я зимой тут был. Я почему-то решил отдать их детям мужика того, которого я сбил. Думаю, они им нужней. Мне адрес их надо» – «Вроде они переехали, но я щас позвоню врачу, с которым раньше работала, узнаю адрес». Набирает номер: «Татьяна Сергеевна! Знаешь адрес…» и говорит фамилию этих… я не помню, как их. Та её, видимо, спрашивает, зачем. «Да тут понимаешь, человек, который… сбил тогда отца их, приехал, денег им привёз». Пауза. Та что-то сказала, и медсестра спрашивает меня: «А сколько денег?». Я говорю: «Нормальный вопрос! Сколько привёз, столько и привёз». Медсестра передаёт мне трубку: «На, поговори сам». Слышу: «Вы извините, что я вас спрашиваю про деньги. У мальчика очень плохо с почками, ему нужно лечение. И нам привезли путёвку в санаторий. Сегодня сестра его приходила – он с ней живёт теперь, но у них денег нет. Надо-то оплатить всего десять процентов стоимости путёвки». Спрашиваю, мол, сколько надо заплатить за путёвку. И она называет сумму, мизерную. Я говорю: «Сейчас я её оплачу. У меня денег хватит. Куда подойти?». Мне объясняют, подхожу, вышла врач ко мне – отдаю деньги. «Вы путёвку возьмёте?» – «Нет, пусть за путёвкой сами придут». Посмотрев на меня внимательно, сказала: «Да вас Бог послал. Вон машина заведённая стоит, ещё пара минут – и путёвку-то бы забрали, обратно увезли!». Но дальше – ещё круче! Я когда разговаривал с медсестрой, она говорит: «Ты меня сегодня застал здесь случайно. Я ведь не в приёмнике работаю уже, а в операционной. А Танюшка, которая тогда была, замуж вышла, уехала. Утром вызывает главврач и просит выйти в приёмный покой – дежурная медсестра заболела. И вообще я вечером в отпуск уезжаю, на юг…». Короче, еду по адресу. Открывает женщина молодая, беременная. Здороваюсь, говорю, вы меня не знаете, я – человек, который сбил вашего отца, но я был не виноват. «Да мы знаем, что вы не виноваты были, мы же с делом знакомились», – отвечает. «У меня появилась возможность привезти вам денег. Понимаю, что у вас жизнь не простая, но отец вам как-то помогал». Она усмехнулась: «Ну, это ещё вопрос…» – «Мне вернули деньги, которые занимали как раз в день той поездки, поэтому я решил, что правильней эти деньги отдать вам. Вы поймите меня, я не откупаюсь от вас, просто мне так будет спокойнее». Она опять повторяет, что не считает меня виноватым, и говорит: «Жалко, что поздно. Сегодня я от путёвки в санаторий для брата отказалась» – «Да нет, путёвку я уже оплатил, можете её забрать…». У неё глаза расширились: «Правда?» ‒ «И вот ещё деньги вам» – «Это всё мне?!» – и начинает оседать на пол. Смотрит на меня снизу и говорит: «Мне врач сказал молоко парное пить. Можно на эти деньги корову купить?». Это она у меня разрешения спрашивает! «Конечно, можете, это ж ваши деньги теперь, тратьте, как хотите!». И она заплакала. Я обнял её, поднял на ноги. Она тихо так говорит сквозь слёзы: «Это вас Бог послал…» А я тоже чуть не плачу, комок в горле стоит.
Слушаю и представляю картину-то, у самой слёзки на колёсках.
– Да так же не бывает! Это ж кино какое-то!
– Да я сам, когда думал обо всех совпадениях, понял, что это Он всё устроил, Господь Бог! Видимо, Он решил исправить то, что в жизни как-то неправильно устроилось. Представь: в тот момент, когда я решил ехать с деньгами, утром, главврач просит именно эту медсестру выйти поработать в приёмный покой. Потому что только она была в курсе истории с этой семьёй, она знала врача в детском отделении. Именно этот врач путёвку не успел отправить, чтоб я её перехватил! Адрес я всё равно бы нашёл, но было бы уже поздно. Ну кто, кроме Бога может сделать такое?.. Знаешь, когда я домой ехал, такой счастливый был! Прямо волна какого-то восторга захлёстнула, аж петь хотелось. Правда, и подумать не мог, что будет ещё одна история, где опять – трагедия и Божье провидение.
– Да ладно! Снаряд – дважды в одну воронку?
– Ну, я б не стал так сравнивать…
Заинтригованная, вся – внимание, смотрю на Юрку, и он рассказывает:
– Как-то повёз маму домой из города – она гостила у нас. Поехал по другой дороге, не как обычно. Она видит указатель деревни – «Дёмино» и прям вскрикивает: «Так это ж та самая деревня, где мы в детстве жили! Отсюда папа на войну уходил, а потом мы переехали – маму директором школы назначили в Мальцево». Говорит: «Давай заедем в деревню». Конечно! «Здесь жила девочка одна, Гуля, которая с нашей Зойкой дружила, они всегда вместе играли (Зоя – это моя тётя, сестра мамина). Они жили очень бедно, даже пол в доме был земляной. У них есть нечего было. Когда Гуля бывала у нас в гостях, мама всегда оставляла ее поужинать…».
Любимый Юркин жест – ладонью по макушке, и он продолжает:
– Спустя какое-то время прилетела из Смоленска в гости к нам тётя Зоя. Когда я вёз их из Тюмени, мама сказала: «Юрка, а помнишь, мы заезжали в Дёмино, можно сейчас этой же дорогой поехать?» Заехали в деревню, мама говорит: «Зоя, помнишь, Гуля здесь жила?» – «Помню, – отвечает, – интересно, где она, узнать бы». Я говорю: «Так это же деревня, узнать-то легко – к магазину подъедем и спросим!» Они: «Ой, слушай, точно! Поехали к магазину». Не доезжая до магазина, смотрим – стоит лошадь. Дорогу перегородила. И какой-то парень поднимает в санях женщину. Думаю – пьяная, что ли? Объехать их не могу. Вышел из машины, слышу, парень говорит: «Мама, мама…». Оказалось, матери стало плохо. «Так ей в больницу надо!» – «У нас нет больницы… Ближайшая – сорок километров» – «Давай тогда её на машине увезём». Говорю маме, мол, вы пока сходите в магазин, поспрашивайте про Гулю, а я сейчас в больницу свожу женщину. Едем, парень всё – «мама, мама» и голову ей держит. А она уже хрипит. «Я только из армии пришёл, – говорит парень. – Мать меня одна вырастила». Тогда я прямо заорал ему: «Так, уговаривай её, проси, чтобы держалась! Чего ты меня-то стесняешься!». И тогда он начал: «Мамочка, ну пожалуйста, потерпи, я тебя очень люблю!». Я, Ир, ехал километров сто восемьдесят в час, блин, реально, просто поливал, сколько можно – дорога там хорошая. Подъехали к больнице, занесли мать. Я успокаиваю парня: «Не переживай, всё будет нормально, мы успели». Потом врач выходит, смотрит на нас: парень-то в солдатских штанах и ботинках, в фуфайке, а я – постарше. Зовёт меня. Захожу. Он: «Ну что я могу? Вы опоздали…» – «И ничего не сделать? Может, укол в сердце какой?» – «Да всё, у неё ни пульса, ничего…». Спрашиваю: «Вы её оставите в морге?» – «Нет у нас морга, забирайте домой. Справку я завтра напишу».
Юрка вздыхает.
– Представляешь, как парню сказать? Выхожу, ему говорю: «Ну что, крепись. Мама у тебя умерла. Он так: «А-а-а!». Я говорю: «Сопли не размазывай. Тебе ещё её похоронить надо будет. Тебе сейчас собраться с силами надо». Он говорит: «Понял». Забрали, положили её на заднее сиденье, говорю парню: «Садись с ней рядом, держи голову, говори с ней – она ещё всё слышит».
– Откуда ты знаешь?! – я прямо закричала. Рассказчик посмотрел на меня снизу вверх так, что аж мурашки по телу. У Юрки такие глаза пронзительные, что сквозь землю, бывает, провалиться хочется… Опустил голову и – дальше.
– «Мамочка, как я без тебя буду-то, мама, мамочка». Мы уже не спешим, едем спокойно. Подъехали к дому – избушка крохотная… Занесли, положили. Парень говорит: «Надо к дядьке сходить, сказать». Я говорю: «Ну, покойника же одного нельзя оставлять. Я посижу, подожду. Иди, сходи». Он пошёл. Я сижу, смотрю: такая бедность… Вот я сейчас говорю – и комок в горле. Понимаешь?
Теперь вздыхаю я.
– Я не мог представить, что в наше время люди так живут. Две кровати, печка русская, стол, два стула. И вот сижу я в чужом доме с женщиной, которая умерла в моей машине. И так мне тошно, жить не хочется… Потом еду к магазину, состояние такое подавленное. Мама с тётей радостные бегут: «Юрка! Где женщина-то, которую в больницу увёз? Это ж и есть Гуля!» – «Мама, мы не успели довезти ее до больницы» – «Как не успели?!» – «Не дожила она» – «Ой… Какой ужас…». Поехали домой.
– Они не пошли к ней попрощаться?
– Они шокированы были. Не пошли. А я ехать не могу – меня слезы душат, дороги не вижу, останавливаюсь. Мама: «Ты чего, Юр?» – «Не могу, – говорю. – Ну как так-то?! Она всю жизнь прожила, эта Гуля, в бедности. Ты не представляешь, какой у неё дом – у меня баня больше. Сына подняла, в нищете такой, а ушла на тот свет в крутой машине!» – «Да ты что так близко к сердцу принял-то всё? Я тебя боюсь отпускать в Тюмень в ночь» – «Нормально я доеду» – «Ну, я молиться буду, за тебя… и за Гулю…». Еду домой, и думаю: ну как так? Ведь есть же в этом какой-то смысл? Тётка спустя столько лет приехала, но так и не успела повидать свою подругу. Доезжаю до дома, останавливаюсь возле гаража. Состояние такое подавленное. И вдруг – молния в мозгу! Так у парня, наверно, даже денег нет на похороны. Так вот в чём смысл – надо было ему денег на похороны оставить! И я поехал обратно. Даже домой не зашёл.
Юрка поднял голову, посмотрел в сторону.
– А было это в 90-е годы, я бизнесом тогда начал заниматься. Собрал выручку с магазинов, и деньги как раз были со мной, не успел сдать в банк. Еду и думаю – сколько дать? Двадцать тысяч, тридцать? Да чего ж я сам с собой торгуюсь?! Отдать нужно всё, что сейчас есть, и забыть о деньгах. Подъезжаю, стучу в ворота. Парень выходит: «Вы что-то оставили?». Говорю: «Нет. Моя мать и её сестра твою мать с детства знали. Я их привозил сегодня, они хотели повидаться с ней. У тебя деньги-то есть на похороны?» – «Вообще нету. Ни копейки. К председателю уже ходил, в сельсовете тоже денег нет» – «Ну, я тебе привёз денег, – говорю. – Только одна просьба – не пропей их, пожалуйста» – «Да я совсем не пью! Правда!» – «Это хорошо. Потрать эти деньги с толком. Это всё, что для тебя могла сделать мать. Она для тебя… оказалась в моей машине». Протягиваю полный полиэтиленовый пакет денег. И парень садится прямо в сугроб: «Это всё мне?!» – «Только не промотай эти деньги. Учись на них, ещё что-то нужное для жизни сделай. Это мать тебе дала шанс подняться в жизни… Это всё, что она для тебя могла сделать».
У Юрки слёзы на глазах. Вижу, как он будто снова переживает тот момент.
– Но вот что интересно: отдал огромную сумму и – такую радость, такую благодать испытал!..
Он далёк от мысли, что эти две истории случились именно с ним, потому что это он какой-то особенный.
– Я же не воцерковлённый, ты знаешь. Но как теперь мне не поверить, что это – Бог, это Его дело! Только Он может так сложить пазлы и устроить такие как бы совпадения. Правда, иногда кажется, что мне что-то потом простится за то, что я понял, разгадал Его задумку. Остаётся только благодарить за то, что именно меня он выбрал своим инструментом и вразумил…
***