Содержание
Отрывок из книги
Дружба — это круглосуточно
Олег Митяев
Уж будет за полночь, я позвоню тебе,
Когда захочется поговорить.
В какой-то радости и, не дай Бог, в беде
Я так привык уже сюда звонить.
Когда не сходятся у жизней линии,
Мы остро чувствуем, что не одни!
Хоть из Челябинска, хоть из Сардинии
Я появлюсь к тебе — ты позвони!
Дружба — это круглосуточно,
Хоть пожар, хоть урожай.
Это чувство не рассудочно —
Одевайся, приезжай!
А с нами женщины, они — красавицы,
Они упрёками сведут с ума,
Но мушкетёров это не касается —
Нас консультировал старик Дюма,
Что дружба — это круглосуточно,
Хоть пожар, хоть урожай.
Это чувство не рассудочно —
Одевайся, приезжай!
И дай нам, Господи, пожить, друзья мои,
Без революции и без войны.
И чтобы в жизни с горками и с ямами
Друг другу были мы всегда верны.
Дружба — это круглосуточно,
Хоть пожар, хоть урожай.
Это чувство не рассудочно —
Одевайся, приезжай!
Понятие дома у каждого человека своё. Для кого-то дом — крепость, в которой можно укрыться от жизненных бурь и невзгод, для кого-то — продолжение рабочего кабинета. Для меня дом — это место, где сходится множество дорог: и своих, и чужих…
Всё начиналось с маленького одноэтажного домика на улице Молодогвардейской, где жила наша семья. Мы всегда любили гостей, а с того времени, как я познакомился с ребятами из туристической секции Куйбышевского политехнического института, этот дом стал любимым местом всей компании. Несмотря на то что там было всего три маленьких комнаты, все чувствовали себя очень уютно. Нередко, возвращаясь из похода, настолько не хотелось расставаться, что сразу с вокзала все отправлялись к нам домой и оставались здесь жить ещё на пару недель. Рюкзаки, вещи как-то пристраивались… Спали на полу, но, главное, мы были вместе, и продолжались наши разговоры и песни, и строились новые планы…
Это время юности. Романтика костров и коллективных посиделок знакома каждому. Но появляются семьи, рождаются дети, ситуация меняется…
Разумеется, у нас тоже наступил этот период. Моя семья тогда жила в однокомнатной квартире на ул. Челюскинцев. Родились Павел и Маша, и принимать огромную толпу гостей стало невозможно. Но число друзей не уменьшилось. Просто наши встречи нередко перемещались на лестничную площадку. Как я ненавидел тогда эту квартиру! Хотя все всё понимали, и претензий никаких не было. А когда обстановка позволяла, мы всё равно собирались у нас на кухне. Именно там у меня в гостях побывали Юнна Мориц и Юрий Визбор.
Долгожданная гостья
Девиз Грушинского фестиваля — Берегите друзей
Расул Гамзатов
Знай, мой друг, вражде и дружбе цену
И судом поспешным не греши.
Гнев на друга, может быть, мгновенный
Изливать покуда не спеши.
Может, друг твой сам поторопился
И тебя обидел невзначай.
Провинился друг и повинился —
Ты ему греха не поминай.
Люди, мы стареем и ветшаем,
И с теченьем наших лет и дней
Легче мы своих друзей теряем,
Обретаем их куда трудней.
Если верный конь, поранив ногу,
Вдруг споткнулся, а потом опять,
Не вини его — вини дорогу
И коня не торопись менять.
Люди, я прошу вас, ради бога,
Не стесняйтесь доброты своей.
На земле друзей не так уж много:
Опасайтесь потерять друзей.
Я иных придерживался правил,
В слабости усматривая зло.
Скольких в жизни я друзей оставил,
Сколько от меня друзей ушло.
После было всякого немало.
И, бывало, на путях крутых
Как я каялся, как не хватало
Мне друзей потерянных моих!
И теперь я всех вас видеть жажду,
Некогда любившие меня,
Мною не прощённые однажды
Или не простившие меня.
Дорогой и всегда желанной нашей гостьей была Юнна Мориц. Так приятно было с ней общаться! Когда она приходила, я садился напротив неё и, как мартовский кот, грелся в лучах, исходивших от неё.
Никогда не забуду нашу первую встречу с Юнной Петровной. Тогда Самара ещё носила имя Куйбышева. В те времена машины были редкостью, и для встречи знаменитой гостьи Обком партии дал мне престижную тогда «Волгу».
Юнна Петровна, выйдя из поезда, мельком на меня взглянула и пошла к выходу в город. Я шёл за ней молча. Мне казалось, что она не просто шла, а сочиняла стихи, и мне очень не хотелось её отвлекать. Мы приехали в самую «крутую» в те времена гостиницу «Волга», где для Юнны Петровны с помощью областного начальства был заказан хороший номер. Я протянул в окошко администратора паспорт долгожданной гостьи и облегчённо вздохнул: «Слава Богу, всё идёт хорошо».
Но вдруг окошко распахнулось, и администраторша, гневно сверкая очками, объявила на весь вестибюль: «Товарищ Мориц! Вам уже исполнилось… (я уже не помню, да и не хочу называть цифру, которую она озвучила) лет, а вы до сих пор не вклеили в паспорт фотографию!» Вслед за этой фразой в окошко вылетел паспорт знаменитой гостьи. Земля зашаталась у меня под ногами — обкомовская «Волга» уже отчалила, сотовых телефонов тогда не было, и связаться с Обкомом было большой проблемой. Юнна Петровна робко постучала в зловещее окно:
— Но я только что приехала из Лондона, и меня там пустили в гостиницу с таким паспортом.
Администраторша захлебнулась от возмущения:
— Вот в Лондон и езжайте! А здесь у нас закрытый город. Как можно этого не понимать?
Окошко с треском захлопнулось.
Каким-то чудом мне удалось дозвониться до начальства, и окошко опять открылось.
— Ладно уж, живите, — прозвучало оттуда.
Потом оказалось, что там, на вокзале, я не ошибся — Юнна Мориц действительно написала прекрасные стихи о предстоящей встрече:
Сердце моё разворошено,
В раны насыпана соль.
Для настроенья хорошего
В кассы пойду в «Метрополь».
Спросит компьютер в оконце:
«Что тебе надо, поэт?»
«Нижнюю полочку дай, моё солнце,
В Куйбышев дай мне билет».
В Куйбышев, в Куйбышев, в Куйбышев.
В клуб незабвенного Грушина,
Сытостью где не разрушена
Жизни с поэзией связь.
Где почитается свято
Не барахло и не злато,
А струны Володи и струны Булата,
С которыми совесть срослась…
Пляшут колёса на станции,
Мимо летят города.
С этими ритмами, с этими танцами
Я не усну никогда.
Стряхивай сонное крошево —
Выспишься в жизни иной.
Для настроенья хорошего,
Ритм отбивая ногой.
В тамбуре жгу сигарету,
Ёжась как птица в грозу.
Но, граждане, песню любимую эту
За пазухой я привезу.
Тётя Юнна Мориц
Однажды Юнна Петровна подарила мне свою новую книгу со стихами для детей. И вскоре с этой книгой произошла незабываемая история.
Маленький Павлик заболел, поднялась высокая температура и пришлось вызвать скорую помощь. Доктор — женщина средних лет — видно опытная и знающая, безапелляционно заявила: «В больницу! Срочно!» На наши “охи” и “ахи” и робкие просьбы оставить его дома она не обратила внимания. И в ожидании, пока мы соберём необходимые для больницы веши, подошла к книжным полкам. И тут её взгляд упал на красиво изданную книгу стихов для детей Юнны Мориц.
Она взяла её в руки, открыла на первой странице — и на её лице появилось выражение глубокого изумления. «Как? Ваша тётя — Юнна Мориц?» На наше счастье она увидела надпись, сделанную рукой Юнны Петровны, когда та была у нас в гостях: «Дорогим Паше и Маше от тёти Юнны Мориц». Равнодушное выражение лица доктора мгновенно сменилось на умилённо-восторженное: «Ведь это надо! Ваша тётя — Юнна Мориц… Я её обожаю. Ну, конечно, вам не нужно ехать ни в какую больницу — я Павлика полечу дома. Всё будет хорошо».
Она ещё раз внимательно осмотрела маленького пациента, сделала всё необходимое, оставила какие-то лекарства, рецепты и рекомендации и восторженно повторяя: «Ведь надо же: тётя — сама Юнна Мориц», — уехала.
Потом я искренне поблагодарил Юнну Петровну, рассказав ей эту удивительную историю, а она с удовольствием её выслушала и сказала: «Всё правильно, конечно, я ваша тётя!»
Автограф Визбора
А будет это так
Юрий Визбор
А будет это так: заплачет ночь дискантом,
И ржавый ломкий лист зацепит за Луну,
И белый-белый снег падёт с небес десантом,
Чтоб чёрным городам придать голубизну.
И тучи набегут, созвездьями гонимы,
Поднимем воротник, как парус декабря,
И старый-старый пёс с глазами пилигрима
Закинет морду вверх при жёлтых фонарях.
Друзья мои, друзья, начать бы всё сначала,
На влажных берегах разбить свои шатры.
Валяться б на досках нагретого причала
И видеть, как дымят далёкие костры.
Ещё придёт зима в созвездии удачи,
И лёгкая лыжня помчится от дверей,
И, может быть, тогда удастся нам иначе,
Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.
И будет это так — заплачет ночь дискантом,
И ржавый ломкий лист зацепит за Луну,
И белый-белый снег падёт с небес десантом,
Чтоб чёрным городам придать голубизну.
С визитом Юры Визбора тоже связана интересная история. Тогда у меня на стене висела огромная карта земного шара. И я попросил Юру расписаться на ней в его самом любимом месте. Это оказался Таймыр, ведь он так любил Арктику. Автографом я очень гордился, всем его показывал, пока до него не решил добраться мой сын Паша. Его кроватка стояла рядом, и возможность приблизиться к Таймыру, отрывая небольшие кусочки карты, у него была. В итоге осталась только часть карты с автографом, которую было просто неприлично кому-то показывать. В то время Визбор приезжал практически на каждый фестиваль, и казалось, что строчкой, написанной его рукой, можно было не дорожить. Подумаешь, летом снова встретимся… Кто мог предположить, что он уйдёт так рано…
Гость с Севера
Как-то в начале лета в нашей однокомнатной тогда квартире раздался звонок. На пороге появился Володя Лямин. Он приехал издалека, с крайнего Севера. У него начался отпуск. Отпуска у северян длинные, и Володя никуда не торопился. Мы постелили ему в центре комнаты на полу, ибо другого места просто не было. В комнате стояли две детских кроватки, диван, где мы спали с женой, а бабушка спала под столом на кухне. Вот такую картину представляла наша однокомнатная квартира.
Вечерами, когда дети засыпали, жена сидела на унитазе и что-то вязала, а я стоял рядом, как конь в стойле, и тихо ненавидел эту однушку.
И вот теперь в её центре спал Вова Лямин.
Время шло, лето вступало в свои права, но в нашей квартире ничего не менялось. Северная болезнь давала о себе знать. Вова сутками спал. Он даже не выходил на улицу, всем своим видом показывая, что приехал надолго.
Дети с удивлением глядели на лежащего посреди комнаты человека. Друзья выражали соболезнования и спрашивали о дальнейших планах гостя, а жена, протискиваясь между детскими кроватками и лежащим гостем, напевала строчки известного романса:
«Он виноват, что я грустна, что верить людям перестала…»
Время остановилось.
Но вскоре произошло долгожданное событие: на острове за Волгой открылась резиденция, где мы с друзьями обычно проводили лето. Жили в палатках, готовили на костре, играли в волейбол…
И вот сказочным воскресным днём мои друзья увезли туда Вову Лямина.
Нетрудно догадаться, что это был великий праздник в нашей квартире. Основные торжества были назначены на вечер. Мы накрыли красивый стол, достали гитару, для большего интима зажгли свечи, но тут в открытое окно ворвался какой-то шум.
Я выглянул и обомлел: к нашему подъезду приближалась экзотичная толпа жителей резиденции. Она торжественно несла на руках лежащего в позе индийского падишаха Володю Лямина. А мой друг Валера Пристенков, возглавлявший это торжественное шествие, радостно объявил:
— Мы возвращаем Лямина, он сегодня на футболе сломал ногу.
Гудящая толпа протиснулась в нашу однокомнатную квартиру и торжественно положила на место гостя с Севера.
Давайте собираться у стола
Немало песен спето в моей квартире за столом. Здесь бывали Александр Городницкий, Борис Вахнюк, Олег Митяев, Леонид Сергеев, Галина Хомчик… Перечислять можно долго. Мне повезло. Это ведь необыкновенно интересные люди. Визит каждого из них — настоящий праздник. Чего стоили только вечера с Александром Городницким! (Он с женой однажды прожил здесь десять дней между фестивалем и Жигулёвской кругосветкой.) Этот человек объехал весь мир, и его взгляд учёного подмечает массу деталей, на которые кто-то другой не обратил бы внимания. А аналитический ум позволяет делать совершенно невероятные выводы. Его можно слушать буквально открыв рот. Тем более что он наделён великолепным даром рассказчика… В последний раз, когда он сидел за нашим столом, его рассказ был о потрясающей экспедиции по следам легендарного каравана PQ-17, трагически погибшего во время Великой Оте-чественной. Через шестьдесят лет после тех событий собрали всех оставшихся в живых немцев и русских и отправили в плавание по тому же маршруту. Невероятно, но бывшие противники смогли стать друзьями…
Главной традицией моего дома являются, конечно, душевные посиделки с вкусным ужином и песнями. Гимном застолья является песня Бориса Вахнюка «Давайте собираться у стола». Её автор на моей кухне варил свои знаменитые борщи. Олег Митяев тоже был здесь частым гостем, много пел, показывал свои новые песни. В последнее время, к сожалению, во время визитов в Самару у него расписана каждая минута. И мы в основном созваниваемся и встречаемся на Грушинском фестивале, куда он обязательно приезжает каждый год.
У меня в гостях бывали и покорители Эвереста, и экипаж парусника «Крузенштерн», и участники полярной экспедиции, прошедшие на собаках от Мурманска до Чукотки. Удивительный вечер был, когда к нам пришёл легендарный лётчик Михаил Петрович Девятаев. Это Герой Советского Союза, который попал в годы войны в плен к фашистам, был заключён в лагерь смерти в Норвегии, но ему удалось организовать группу людей, они захватили самолёт и улетели к своим. Но и на родине ему пришлось оказаться в лагере. Тогда же не доверяли бывшим пленным. Он выстоял и здесь. Потом ему по праву вручили звезду Героя. О нём много писали, но ни одна публикация не отражает того, каким он был добрым, умным, прекрасным человеком. К нам в квартиру тогда собралось, наверное, рекордное число гостей, и все готовы были до бесконечности слушать его рассказы.
Я не хочу превращать квартиру в музей моих походов и фестивалей. Хотя сказать, что я совсем ничего не привожу из поездок, нельзя. Долгое время я собирал камни, и у меня подобралась неплохая коллекция. Из поездки в Африку я привёз статуэтку женщины из чёрного дерева. На стене рядом с кухонным столом висит несколько дорогих мне фотографий. А в последнее время все, кто к нам приезжает, привозят в подарок диски с фильмами и песнями. По-моему, это прекрасно. Если бы я собирал здесь все подарки и сувениры, жить в квартире было бы невозможно.
Особенно я дорожу в своём доме видом на Волгу. Только объехав полмира, я по-настоящему понял, что лучше Волги ничего нет. Нам всем безумно повезло, что мы живём здесь. И, разумеется, самое дорогое — это наше продолжение, дети и внучка, которые, надеюсь, будут продолжать традиции этого дома.
Давайте собираться у стола
Борис Вахнюк
Давайте собираться у стола
Не для того, чтоб зелье нас пьянило,
А для того, чтоб дружба сохранила
Себя такой, какой она была.
Давайте собираться у стола
Без всяких там заморских разносолов,
Чтоб были наши выцветшие соло,
Как будто ветви одного ствола.
Давайте собираться у стола.
Расчешем на пробор свои седины,
И станут наши помыслы едины,
И откровенья наши, и дела.
Давайте собираться у стола!
Неважно у кого — один найдётся,
С кем снова так, как в юности, поётся,
А юность общей чашей нам была.
Давайте собираться у стола
Хоть раз в году, ведь чаще мы не сможем,
И столько новых песен мы не сложим,
Чтоб каждая утешить нас смогла.
Давайте собираться у стола.
Ну, много ли нам надобно на сборы?
Чтоб рухнули нелепые заборы,
Которые нам зрелость возвела.
Давайте собираться у стола,
И с нами те, чья песня не допета,
Они живут, пока мы помним это,
Покуда наша боль за них светла.
