Член Союза писателей Москвы. Автор одиннадцати книг поэзии и публицистики. Стихи переведены на 62 языка. Композиторы из России и других стран написали более ста песен на ее стихи. Лауреат конкурсов песни, конкурса «Серебряный голубь России 2016» и др. литературных премий. Член жюри Международного Грушинского Интернет-конкурса и президиума Международной Грушинской Академии.
Живёт в Подмосковье.
Содержание
«Остановить уплывающий дом»
И никуда нам больше не деться,
Кроме как выжить и отогреться
На удивление всем,
кто сказал: Прощай!»
Олег Митяев
В одной из «самых любимых песен» Олег Митяев рассказывает без утайки, где он находит слова и мелодии – их приносят ветра с осенними листьями, а звуки он сам рисует на морозном стекле. Но бывает и по- другому: «в промозглой Кандалакше» ему дарит музыку тишина причалов, «оглохшая в шторма», чтобы не пропали во тьме ни «ворчанье» сухогруза, ни белизна Кольской зимы, и « большой лохматый пёс» все также бежал и бежал по берегу. И можно было вернуться сюда, когда захочешь…
«Остановись мгновенье – ты прекрасно!»—основная заповедь истинного лирика…В одном из своих многочисленных интервью Олег Митяев говорит о себе, что больше лирик, чем романтик. Романтик старается создать придуманный мир, а лирик принимает мир таким, какой он есть.
«Лирики – это те, кто поэтизирует окружающую действительность. Мне это очень близко… Как то весной сидели мы на полянке, вокруг нежная трава, первые цветы…Я подумал, какой ещё может быть рай, когда так хорошо на земле?» И он останавливает мгновенья жизни, чтобы пристально к ним присмотреться:
Строительные краны среди немых снегов,
Скрипят в ночи под фотовспышки сварки.
А дом наш, как и прочие, плывёт по морю снов
Сквозь строек новогодние подарки…
Он способен растянуть три летних месяца, практически, до размеров вечности—именно такой срок отпущен любви:
Я ушёл в апреле, я нашёл повод,
Я замёрз, укрываясь в твой холод.
И пошёл на улицу встречать лето.
Лето –это маленькая жизнь…
В июне 1978 году после окончания первого курса Челябинского института физкультуры Олег с приятелем поехал отдохнуть на Ильменское озеро. Так совпало, что в эти дни на его берегах проходил фестиваль авторской песни. Стояли сотни палаток, горели костры, у костров симпатичные люди пели под гитарный аккомпанемент какие-то «незнакомые добрые песни». Олегу очень захотелось быть среди них, так же сидеть у костра с гитарой и петь про своё, сокровенное, но в то же время общее для всех, находящее отклик в душах других людей. Он решил обязательно приехать сюда на будущий год со своей песней…В 1979 году весной Олег Митяев написал песню, которую в июне на конкурсе Ильменского фестиваля ему петь не разрешили, потому что ее уже знали все. Она была напечатана даже на обложке фестивального буклета:
Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно,
Струна осколком эха пронзит тугую высь,
Качнётся купол неба, большой и звёздно- снежный…
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались
Эта песня за считаные недели разлетелась по стране. Последняя строчка –рефрен каждого куплета — необыкновенна своей простотой и афористичностью. С ней можно делать все — укорачивать, переставлять слова –она не утрачивает смысла, не пропадает основное –радость от того, что люди поют вместе:
Как здорово, что все мы здесь сегодня…
Как здорово, что все мы здесь…
Как здорово, что все…
Как здорово!
На Ильменьском фестивале дуэт —Олег Митяев и Пётр Старцев – стал лауреатом. Тогда, в 1979 году Митяев и Старцев не решились ехать на Грушинский фестиваль, сказали себе: «Нет, мы ещё не готовы…» Ребята относились к себе очень критично, а к Грушинскому, как к очень большой песенной высоте…
А в 1980 году фестиваль на Волге был закрыт. Но, все-таки в 1982 году Грушинский проводился –по-партизански, в приволжских лесах. Олег Митяев и Петр Старцев приняли участие в этой «тайной» песенной сходке, там они пели про «изгиб гитары жёлтой» и было здорово, что все-таки, не смотря ни на что… «сегодня собрались»
В начале новой фестивальной эры – в 1986 году на XIII Грушинском фестивале, Олег Митяев стал лауреатом с песней «Таганай»:
Пусть сегодня меня потеряет родня,
Я уйду, когда все ещё спят,
Но штормовка пропавшая выдаст меня,
И рюкзак со стены будет снят…
Дуэтом – с Петром Старцевым они пели песню «Как здорово!» и вся Гора дружно подхватила этот песенный эпиграф возрождённого фестиваля. Их дуэт тоже стал лауреатом. С тех пор Олег Митяев частый – почётный! –гость на Грушинском. Много раз пел он на фестивальной Гитаре вместе с Константином Тарасовым, блестящим гитаристом и исполнителем. В последние годы у Олега возник творческий союз с талантливым музыкантом Леонидом Марголиным.
Лауреат Ильменского и Грушинского фестивалей Олег Митяев стал одним из самых ярких и популярных бардов. Его концерты проходят в самых престижных залах нашей страны и по всему миру с непременным аншлагом. Но в начале июля отменяются все концерты – Олега ждёт Грушинская Гора и Грушинская Гитара…
Если лето, действительно, «маленькая жизнь», то фестивальная неделя в начале июля – это период зрелости, и каждый ее день равен году яркой творческой жизни. И эта жизнь у Олега Митяева на песенном «Острове» — счастливая:
Наполнится воздух озоном самарской грозы.
Ветра раскачают люцерну в полях и полынь.
И запахи все возвратятся и прошлого дым
Насквозь пропитает июльскую эту теплынь
«Достигший вершины»
Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед Ним.
Владимир Высоцкий
У него было что спеть каждому из нас. Владимир Высоцкий обладал Божьим даром – пушкинской универсальностью гения. Он мог заглянуть каждому в душу. И не мимоходом, по касательной, а прочувствовать чужую боль или радость, как свою. Или даже глубже, чем свою. Иначе не достичь такой степени перевоплощения, вживания в героев своих песен. В них он становился – и конькобежцем, и канатоходцем, и боксёром, и студентом–физиком, и зеком, и пиратом… Он одушевлял горное эхо и разгадывал философию микрофона-правдолюбца:
…Тот, другой, – он все стерпит и примет,
Он навинчен на шею мою.
Нас всегда заменяют другими,
Чтобы мы не мешали вранью.
Он наделял своего «лирического героя» непререкаемом стремлением к свободе наперекор всем запретам. В его песнях иноходец сбрасывает седока, самолёт — истребитель мечтает избавиться от того «кто в нем сидит», а обречённый волк рвётся сквозь красные флажки на волю:
…Рвусь из сил и из всех сухожилий,
Но сегодня — не так, как вчера!
Обложили меня! Обложили!
Но остались ни с чем егеря!
Он вместе с подводниками «бредил от удушья» и выдыхал в никуда последний SOS…Он вместе с ветеранами – «людьми покрепче» – стоял у братских могил. Он превратил в достояние вечности последние секунды лётчика, идущего на таран:
Мы крылья и стрелы попросим у Бога,
Ведь нужен им ангел – ас,
А если у них истребителей много,
Пусть впишут в хранители нас…
Высоцкий нашёл в мироздании неспетые песни погибших солдат, он их уловил, высветил, вырвал из мрака небытия и до сих пор «в прорыв идут штрафные батальоны», а погибшие ребята в «черных бушлатах» из евпаторийского десанта переживут столько «беспошлинных» рассветов, сколько дней жить песне о них:
Особая рота – особый почёт для сапёра.
Не прыгайте с финкой
На спину мою из ветвей,
Напрасно стараться, —
Я и с перерезанным горлом
Увижу восход до развязки своей.
Владимир Высоцкий прожил всего сорок два года. Слишком быстро он гнал своих коней «по над пропастью, по самому краю», но за свою короткий земной век успел открыть великую формулу жизни:
Я дышу – и, значит, я люблю!
Я люблю – и, значит, я живу!
Владимир Семёнович не был на Грушинском, – власть предержащие не допустили такого события. Но его «Парус» вместе с друзьями пел Валера Грушин, и на фестивальной Гитаре всегда звучат песни Высоцкого. Его песни – родные для Грушинского. В Самаре Владимир Семёнович ещё в 1967 году встретил верных друзей. Верных – не только до конца его земной жизни, но и после.
Куйбышевский молодёжный клуб – ГМК-62 – в шестидесятые годы приглашал в свой город любимых бардов. По приглашению клуба в Куйбышеве побывали Ада Якушева, Юрий Кукин, Евгений Клячкин, Александр Городницкий, Альфред Тальковский. От столичных авторов куйбышевцы много слышали о Владимире Высоцком, тогда ещё мало известном в глубинке.
Весной 1967 года вице – президент ГМК-62 Артур Щербак разыскал в Москве Владимира Семёновича и пригласил в Куйбышев. 24 мая Высоцкий сошёл с трапа самолёта в аэропорту Курумоч и сразу попал «в объятия» ГМК – один из руководителей клуба Сева Ханчин прорвался прямо к трапу. Они пожали друг другу руки , и с этого рукопожатия началась их дружба на всю жизнь… В тот майский день в Куйбышеве Владимир Семёнович дал два концерта – в Филармонии и в Клубе им. Дзержинского. Тогда собралось не очень много слушателей – Высоцкого ещё мало знали. Но пришедшие захватили с собой магнитофоны, песни Высоцкого быстро разлетелись по Куйбышеву и в ГМК-62 начался шквал заявок на его концерты. К осени их было уже около сорока тысяч! Руководители молодёжного клуба начали добиваться разрешения на проведение концерта Высоцкого в городском Дворце Спорта.
Президент ГМК Слава Климов сотоварищи обивали пороги чиновничьих кабинетов. Ребятам повезло – о бюрократических проволочках узнал «продвинутый» в свободомыслии первый секретарь Обкома Владимир Павлович Орлов, он взял всю ответственность на себя и концерт разрешили. В распространении билетов, которых заведомо не хватало всем желающим, помогали дипломатичные активисты ГМК Миша Александров и Костя Титов – теперь он всеми уважаемый Самарский губернатор. Оставалось только уговорить Владимира Семёновича на выступление во Дворце Спорта перед многотысячной аудиторией. А это было не просто. Высоцкому тогда было в новинку петь перед таким огромным залом, и он наотрез отказался. Сева Ханчин взял на себя смелость привезти Высоцкого на концерт по-партизански, умело обходя вопросы о концертном зале. Это ему удалось блестяще. Главное – натиск. Ханчин увёз Владимира Семёновича прямо из театра на Таганке, после «Пугачёва». Он был разгорячённый после монолога Хлопуши, «весь в поту, как пахарь от сохи». Даже не успел переодеться. Поехали сразу на вокзал – и в поезд Москва – Челябинск. А в Куйбышеве великому барду уже некуда было отступать – он увидел огромную толпу перед входом во Дворец Спорта, сказал другу Севе «пару ласковых», и решился.
Владимир Высоцкий вышел на сцену, посмотрел в переполненный донельзя зал, и начал с монолога Хлопуши, требующего максимального напряжения. Он так читал есенинские строки, что казалось, – закончит и всё – уйдёт совершенно обессиленный. Но концерт продолжался два часа, после небольшого перерыва был второй концерт. И на таком же высочайшем уровне энергии…
Высоцкий был потрясён тем, как его слушали, ловили каждое слово, засыпали записками, оглушали штормом аплодисментов… Потом он сказал друзьям, что после концертов в Куйбышевском Дворце Спорта ему уже ничего не страшно, может петь хоть на стадионе. Тогда в Куйбышеве перед концертом ГМК выпустил афишу. Так случилось, что она оказалась первой и единственной афишей концерта Владимира Высоцкого. Теперь она стала одним из ценнейших экспонатов музея Владимира Высоцкого в Москве.
В Самаре трогательно хранят память о Владимире Семёновиче. К его шестидесятилетнему юбилею одна из городских улиц бала названа именем и Высоцкого и на ней установили памятную стелу. А в 2001 году на Волге прошла Первая гонка крейсерских яхт в День памяти – 25 июля. Гонка, в которой приняли участие 32 яхты, стартовала с правого берега и продолжалась два часа. На всем протяжении дистанции гонку сопровождал катер, на котором установили мощные динамики – над волжским простором звучали песни Владимира Высоцкого, а на борту одной из яхт было гордо начертано «Влад Высоцкий».
Живёт Владимир Семёнович в волжском ветре, в тугих парусах, и в душах всех, кто любит его песни.
В 1986 году на возрождённом Грушинском фестивале стотысячная Гора стояла в скорбном молчании несколько минут в память о Высоцком. Так он и не успел, «не добежал бегун-беглец, не долетел,…» – не дожил, не спел на Гитаре. Каждый концерт на Гитаре – это необыкновенное действо, живущее по непредсказуемым законам, всегда по новому, но в каждом концерте бывает кульминация. Её нельзя предсказать заранее – её можно только ждать, как ждут счастья. А пережившие ее, запоминают эти минуты на всю жизнь. В 2000 году на Гитару вышли участники проекта «Песни нашего века» – с песнями Высоцкого из «Вертикали»:
Здесь вам не равнина – здесь климат иной,
Идёт лавины одна за одной…
И по Горе, как порыв ветра, пролетел шёпот: «Ребята, встанем, встанем, встанем…» и все встали, и вместе пели:
…И здесь за камнепадом ревёт камнепад,
И можно свернуть, обрыв обогнуть, —
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа…
И было такое единение – до комка в горле , до мурашек по коже. В такие минуты понимаешь, что стоит проехать, пролететь, пробежать тысячи километров сюда на Грушинский, ради того, чтобы стоять вот так – плечом к плечу, вместе со всеми и петь:
Весь мир на ладони – ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем,
Другим – у которых вершина ещё впереди…
Мой рассказ дополнил самарский поэт и бард Эдуард Филь:
25 января 2008 года у дворца спорта поставили памятник Владимиру Семёновичу. Подарил этот памятник городу автор и друг певца Михаил Шемякин. Актёр и певец изображён в полный рост с гитарой в правой руке. Строки, высеченные на камне, из последнего его стихотворения от 11 июня 1980 года:
«Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним…»
В июле 2022 года дворец спорта на улице Молодогвардейской получил новое имя – имя поэта, музыканта и актёра Владимира Семёновича Высоцкого. Документ об этом во время 49-го Грушинского фестиваля подписали сын Высоцкого Никита и директор государственного автономного учреждения «Самара Арена» Виталий Иванов в присутствии губернатора Самарской области Дмитрия Азарова.
«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся…»
В этом году, 31 марта исполнилось бы 75 лет
Борису Ивановичу Алексееву (31.031948 –24.07.2002) …Он был моим мужем. Борис – отец моих сыновей …
Познакомились мы в студенческом стройотряде, на строительстве Дальневосточного порта под Находкой… Наш командир пригласил Алексеева – старшекурсника Ленинградского строительного института , мастером в наш отряд…
Борис Иванович был человек героического склада. В Японском море он уплывал на километры, и нырял на глубины, искал для меня ратанов… А влюбилась я окончательно, когда через полгода, зимой, в каникулы, мы шли вдоль речки Шелонь в его родном Порхове и увидели собаку, тонущую в полынье…Борис мгновенно сбросил куртку на лёд и пополз спасать собаку…
В 1986 году он стал ликвидатором последствий аварии на ЧАЭС… Руководил работами там полтора месяца… Поехал он добровольцем. У нас младший сын был ещё трёхлетка, и Бориса бы не послали. Работал он тогда в Дубненском строительном спецтресте…
В Дубне говорили, что он похож на Курчатова… Ну, бородой и ростом…. Помню тогда к нам домой прибежал его коллега, прораб, трясущийся, бледный: «Борис! Меня в Чернобыль посылают! Я боюсь…» Борис его мгновенно успокоил: «Не бойся! Я поеду!» И на следующий день сообщил о своём решении дубненскому начальству… Полтора месяца в зоне повышенной радиации…
В 1988 году Борис Иванович работал в Армении, ив Спитаке, и в Кировакане – строил жильё после жуткого разрушительного землетрясения. На сдачу первых двух сейсмостойких домов, строительством которых Борис и руководил, приезжал премьер-министр…
А я приезжала в Кировакан просто мужа поддержать… И видела всё своими глазами – и развалины, и строящиеся дома, и горе простых армян… И их любовь и благодарность к нашим строителям…
Обо всём этом есть строчки в моих стихах, посвящённых моему покойному мужу…
А есть у меня стихотворение, которое возникло случайно после сказанных им слов …
«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся…»
Так о таинстве эха от наших слов сказал в веке девятнадцатом великий русский поэт Фёдор Тютчев. А в веке двадцать первом я повторяю эту строчку, как гениальное пророчество для всех нас…
В марте 2011 года мне позвонили с ТВ «Россия –Культура» и сообщили, что песня на мои стихи вышла в финал конкурса «Романс ХХI века». Сообщение это было для меня крайне неожиданным, потому что я никаких песен на конкурс не отправляла, и даже не знала о том, что такой конкурс проходит. Оказалось, что фонограмму на телевиденье отправили друзья моего соавтора композитора Александра Жукова. Среди этой посылки была одна песня на мои стихотворение «Всё не то, не то, что было…», и случилось так, что именно она и «зацепила» жури…
Конкурс проходил осенью 2010 года, за три месяца на передачу «Романтика романса» соискатели отправили более 1500 песен. Из них для заключительного концерта выбрали 18 песен, а их авторы стали первыми лауреатами конкурса «Романс XXI».
У этой песни, конечно, есть история. Чего в ней больше – печали по ушедшему или радости осознания любви? Разве это измеришь?
Что нужно для стихов? Пылинка на ладони вечности, щербинка на камне мирозданья, несколько слов, или всего лишь одно – брошенное вскользь …
В тот период жизни — нашей совместной с моим мужем – у нас возникали часто какие-то размолвки, что-то всё не ладилось и, казалось, что лучше будет, если мы расстанемся. И вот, сижу я за столом в кухне, пригорюнившись, подперев подбородок кулачком, и смотрю куда-то сквозь стены, а он стоит у дверей и собирается уходить, чтобы как-то поостыть после очередной ссоры. И вот он оглянулся в последний момент и сказал – мне ли? Себе самому? Или так, в пространство? Но с такой горечью, что она меня просто обожгла:
– Всё не то, что было, не то, что мне хотелось…
И ушёл.
А я осталась с этими словами.
А потом пришло прозрение, что мы любим друг друга, кто же ещё роднее, разве сможем мы стать чужими, какие бы штампы о разводах не ставили нам в паспорта. Очень трудно расстаться, если люди любят друг друга. И мы прожили последние шесть лет вместе, как будто в сказке какой-то счастливой и светлой. И помогали друг другу, и берегли друг друга, и совсем-совсем не ссорились. Но время наше истекало слишком быстро.
Муж мой Алексеев Борис Иванович был ликвидатором Чернобыльской аварии. Быть может, и эта работа сократила его жизнь? В 2002 году его не стало.
А в душе остались его слова, и его любовь ко мне. Много моих стихов связаны с его словами, сказанными мне, и с его любовью. И это стихотворение тоже написано с его слов. Оно написано, как монолог мужчины, который переживает размолвку с любимой женщиной. Такое бывает у многих. И так важно пережить это и осознать простую истину: не расставаться с любимыми. Потому что любовь – это самое главное в жизни.
Что же было дальше со стихами? Когда составлялась книга «Обещание», я включила в неё это стихотворение, и композитор Александр Жуков прочитал эту книгу, и на многие мои стихи написал песни. И это стихотворение он тоже прочитал, и увидел в нём музыку, и музыка эта стала реальностью и получилась песня, которую слушают люди и она многим по сердцу.
И вот завершился конкурс, и нас – авторов пригласили приехать 21 мая на запись концерта во «Дворец на Яузе». Во время съёмки высший балл нашей песне поставили Юлий Ким и Эдуард Филь. Мне очень дорого их признание. С Эдуардом Хилеем раньше я лично не была знакома и он мои стихи услышал впервые и сказал, что у него сердце замирает от них, будто он Ахматову услышал. После такой оценки хочется жить долго, чтобы успеть её подтвердить.
28 мая 2011 года это песенное действо было в эфире, и прозвучала песня «Всё не то, что было…» и услышали её миллионы людей …
Нет на свете человека, сказавшего эти слова, а его грусть, его любовь живёт в стихах, живёт в песне, и долетит до кого-то, поможет понять самого себя, помирит с любимыми людьми… «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся…»
Всё не то, не то, что было…
Борис Алексеев
Всё не то, не то, что было,
Всё не то, что мне хотелось…
Отвернулась, разлюбила?
Наша песня не допелась.
Ничего не рассказал,
Что мне раньше говорила,
Даже вслед не побежала
Даже рук не заломила.
Я уйду – и не окликнет,
Просто сядет – замолчит,
Просто головой поникнет,
Исподлобья поглядит.
А в глазах от моря брызги
И от снега «угольки»…
Не увидеть больше в жизни
Глаз синее от тоски.
Разве есть нежнее руки
И беспечней, чем её?
Разве есть сильнее муки,
Чем в раю, но без неё?
Разве пересилит что-то
Тихий шёпот: «Ну постой!»…
Разве есть роднее кто-то
Этой женщины чужой?
***