Бард, поэт, писатель. Член Международного Союза писателей «Новый Современник». Родился 1 августа 1949 года в Алма-Ате. Закончил Казахский политехнический институт имени Ленина. (КазПТИ), геологоразведочный факультет по специальности «горный инженер-геофизик». Работал на вычислительном центре Министерства геологии Казахской ССР. С 1993 года главный инженер «Геофизической обсерватории Каскелен». Занимался контролем над несанкционированными ядерными взрывами.
Инструктор горного туризма. Совершил более 20 походов (различной категории сложности, до высшей включительно) как руководитель горных, сложных путешествий.
Живёт в Германии в г. Минден.
Рассказы
Содержание
«Нож возмездия», «Тенгри-Таг»
Нож возмездия
Стив лежал на самом краю бездонной пропасти. Каким-то чудом снежная лавина вынесла его на крохотный скальный выступ, всего в нескольких метрах от отвесных скал. Пятисотметровая бездна была совсем рядом. Снежная пыль, поднятая лавиной, медленно опускалась на грудь, лицо, руки и ноги оглушённого Стива. Он медленно приходил в себя. Стив лежал на спине, широко раскинув руки, сжимая в правой руке айсбайль*. Приоткрыв глаза сразу почувствовал, как колючие снежинки впились в глазные яблоки. Поморгав несколько секунд, наконец-то смог увидеть и оценить своё незавидное положение на склоне огромной горы. «Главное сейчас, не делать резких движений, постараться закрепится на склоне, а дальше действовать по обстоятельствам», — подумал он.
Чуть-чуть пошевелившись, Стив почувствовал, как сдвинулся на несколько сантиметров к пропасти. Он лежал левым боком к обрыву. Правой рукой попробовал нащупать хоть какую-то трещинку в скалах. Айсбайль на темляке мешал свободно двигать правой рукой. Всё же, небольшая трещинка была нащупана. Осторожно, левой рукой, отстегнул от пояса скальный крюк. Также медленно переложил крюк в правую руку и уже затем, попробовал воткнуть его в трещину. Как ни странно, крюк вошёл в трещину на несколько миллиметров и остался торчать. Примерившись, Стив стал потихоньку айсбайлем загонять крюк в трещину. Крюк под ударами айсбайля «запел». С каждым ударом тон звука повышался и, когда он достиг самой высокой ноты, Стив быстрым и ловким движением зацепил за крюк карабин с репшнуром от грудной обвязки. Теперь он был надёжно пристёгнут к склону огромной горы.
Всё! Можно передохнуть и восстановить события, предшествующие сходу снежной лавины. «Что же случилось? Вроде всё шло по плану, — он начал напряжённо перебирать в памяти всё, что было до обвала снежной лавины, — спускались с вершины. Иду в связке с Гюнтером, альпинистом из Германии. Я иду впереди, метрах в пятнадцати позади меня – Гюнтер. Идём по гребню. Приближаемся к снежному карнизу. Стараюсь его обойти, для чего спускаюсь метров на пять. Внезапно карниз обрушивается и летит вниз. Следом за снежным карнизом – лечу я. Чувствую рывок. То, по всей видимости, производит страховку Гюнтер. Моё падение останавливается. Однако через секунду после рывка верёвка, связывающая меня с Гюнтером, ослабевает и я на хвосте снежной лавины, качусь вниз. Вижу впереди торчащий камень, и меня лавина несёт прямо на него. Дальше – провал, ничего не помню. Видимо, ударился головой. Так что же всё-таки случилось? Почему Гюнтер не задержал моё падение? В этой ситуации даже альпинист-новичок смог бы среагировать и подстраховать своего напарника по связке. Но Гюнтер меня не страхует. По всей видимости, верёвка не выдерживает и обрывается, или её чем-то перебило. Ударяюсь головой о камень – теряю сознание. Каска спасла от тяжёлой травмы, а может даже от гибели. Если бы лавина меня вынесла на метр вправо или влево от скального выступа, то неминуемо падал бы метров пятьсот».
Стив только сейчас вспомнил о верёвке, которой он был связан с напарником. Верёвка, перекинутая через правое плечо, болталась где-то внизу над пропастью. Он начал её медленно вытягивать, чтобы осмотреть, по какой причине произошёл обрыв. Выбрав всю верёвку, он недоумённо посмотрел на её конец. Она была аккуратно обрезана.
Стив ещё в базовом лагере приметил, что Гюнтер не расстаётся со своим ножом. Везде, где надо и не надо, он демонстрировал его. Так, вроде, невзначай. Достанет, на виду у всех поиграет им и опять уберёт в ножны на поясе. Конечно же, нож был красивый, с изящной, удобной ручкой. Длинное лезвие, сантиметров 25 и шириной сантиметра 4, было отполировано так, что в него можно было смотреться, как в зеркало. Стив припомнил, что на последнем привале перед тем, как ему сорваться с карниза, Гюнтер опять играл своим ножом. Ловко его доставал из ножен, и так же ловко прятал. Один раз слышал, как Гюнтер хвастался перед кем-то, что нож его сделан из особой стали. Может запросто перерубить ста двадцатимиллиметровый гвоздь и на лезвии даже маленькой зазубрины не останется. Иногда, демонстративно брился своим ножом.
«Что же выходит? Гюнтер даже не пытался меня страховать? Как только я сорвался, он тут же своим острым ножом обрезал верёвку? Испугался, что я его утащу за собой в пропасть? По длине верёвки выходит, что он обрезал её прямо от своей грудной обвязки. Быстро же он достал свой нож, наверно за секунду, а то и меньше. Вот гад! Меня ещё в альплагере предупреждали, чтобы я не становился в связку с этим немцем. Говорили – лучше с русским иди в связке. Они никогда не бросят в беде. Сами погибнут, но товарища по связке обязательно вытащат из передряги. Зря не послушался! Придётся, как-то выбираться из этой ситуации. Выкарабкаюсь, а потом этому немцу морду набью. Теперь дело принципа, я должен обязательно вылезти отсюда. Ну что, осмотримся и начнём борьбу за жизнь», — Стив начал оглядываться по сторонам, ища наиболее лёгкий и безопасный путь для спуска с огромной вершины.
С того места, где он находился, путь был только один – наверх! В нескольких метрах от Стива скальный склон отвесно убегал вниз. Спускаться одному без страховки и длинной верёвки по отвесным скалам – вынести себе смертный приговор! До гребня, по которому они спускались с вершины, было метров сто крутого, но вполне проходимого склона. Снежная лавина расчистила скалы, и Стив стал мысленно прокладывать путь на гребень вершины. «Главное добраться до гребня, откуда я сорвался, а там уже ничего сложного не будет», — решил он, примеряясь сделать первые шаги.
Высота приличная, выше 6500 метров над уровнем моря. Снег на такой высоте мелкий и сухой. Подниматься по такому снегу, практически, невозможно. Делаешь шаг вперёд, а скатываешься на два назад. Такой подъём можно сравнить разве что, с подъёмом на крутой склон песчаного бархана. Если бы всё это приключение произошло километра на два ниже, то подъём по снежным пятнам на склоне заметно облегчил бы задачу. Стив был опытным альпинистом и такое состояние снежного покрова на высоте, было ему знакомо. Поэтому он начал упрямо карабкаться вверх по скалам, избегая наступать на небольшие пятна снега.
Прошло минут десять и первые двадцать метров были преодолены. Пульс бешено колотился и отдавался в висках. Стив, тяжело дыша, прислонился передохнуть к небольшому выступу. «Сейчас, сейчас, пять минут передохну и полезу дальше», — успокаивал он себя, всё ещё не веря в предательство напарника по связке.
Преодолев за три приёма оставшееся расстояние до гребня, Стив, наконец-то, выполз на гребень. Минут десять он лежал, не в силах пошевельнутся. Когда пульс и дыхание немного успокоились, он приподнял голову, чтобы оглядеться. «Ну вот, наши следы на спуске с вершины. Вот мои следы, перед сорвавшимся снежным карнизом. А это следы Гюнтера, который шёл, почти, след в след. Тут, по идее, Гюнтер должен был упасть, страхуя меня, но следы ровной цепочкой обходят моё место падения и устремляются вниз. Это следы Гюнтера, — Стив, как заправский следопыт, читал следы на снегу, — у него даже не было попытки посмотреть, что стало со мной. Обрезал верёвку и пошёл вниз, как ни в чём не бывало. Отмахнулся от меня, как от мухи».
Стив встал на ноги и спокойно пошёл по следам Гюнтера вниз. Ему хотелось бы ещё засветло добраться до промежуточного лагеря, где стояла палатка, в которой можно было бы передохнуть и отогреться. «А если там Гюнтер? – пронеслась у него в голове мысль, — как я смогу с ним делить одну палатку, после всего того, что произошло? Ладно, прежде надо добраться, а там видно будет», — Стив уверенней зашагал вниз.
Начал подниматься ветер и местами заметать следы Гюнтера, но Стив опытным взглядом отыскивал потерявшийся след и вновь, словно гончая собака на охоте, устремлялся по следу. Обогнув небольшую скалу, он для себя отметил, что в этом месте Гюнтер делал небольшую остановку, видимо решил немного перекусить. Так и есть, пара фантиков и шкурка от сырокопчёной колбасы валялись в небольшой ямке возле скалы. «Интересно, откуда у Гюнтера взялась сырокопчёная колбаса? Ни вчера вечером перед восхождением, ни сегодня утром он её из своего рюкзака не доставал. Во всяком случае, я её не видел. Я ему отдал свой последний кусок хлеба, а у него ещё была колбаса, которую он припрятал для себя», — он очередной раз удивился поведению Гюнтера.
В наступивших сумерках Стив увидел стоящую на небольшой площадке палатку. Предстояло ещё обойти небольшой скальный массив, а там уже рукой подать до палатки. Зайдя за скалу, он неожиданно наткнулся на тело Гюнтера. Тот лежал на снегу лицом вниз, подогнув под себя правую руку. Стив наклонился к Гюнтеру, пытаясь нащупать пульс на шее, но тело уже было холодное. Он понял – Гюнтер мёртв! С трудом перевернув его на спину, Стив увидел, что нож, зажатый в правой руке Гюнтера, был воткнут по самую рукоять в сердце. Скорее всего Гюнтер споткнулся и упал. В тот момент, он держал в руке свой любимый нож, на который и упал со всего размаха. Напоролся на нож – Нож Возмездия!
14 ноября 2014 года
Примечание:
*АЙСБАЙЛЬ (от нем. Eis — лёд и Beil — топор), укороченный (дл. 55-60 см) ледоруб с молотком (бойком) вместо лопатки. Применяется на сложных скально-ледовых маршрутах в горах для рубки ступенек на крутых склонах, забивания крючьев и т. д.
Тенгри-Таг
— Борис Константинович! У нас ещё одно ЧП! – Витька-радист ввалился в большую палатку-столовую.
— Спокойно, Витя, давай по порядку, — остудил радиста начальник альплагеря «Тенгри-Таг» Лысенков.
— В группе Лёшки Головина двое пострадавших. Чех Стани́слав и сам Головин. Только что Марат Ганиев выходил на связь. Стани́слав на гребне во время спуска, сорвался в пропасть. Он шёл в связке с Головиным. Лёшка успел среагировать и задержал падение чеха, но сам при этом повредил позвоночник. Стани́слава вытащили подоспевшие товарищи, но он без сознания. Головин в сознании, но шевелиться не может, сильные боли в области поясницы. Мне Марат Ганиев об этом сказал. Что будем делать? У нас же штатный спасотряд ушёл на другое ЧП и вернётся не раньше завтрашнего утра. Марат на связи, ждёт вашего решения.
— Пошли к рации, — коротко бросил Лысенков и поднялся из-за стола, — врача, Лену Матвееву, тоже позови, нужна её консультация.
— Я мигом, — отозвался Витька и исчез.
Уже через пару минут, в палатку, где находилась рация, влезли Лысенков, начальник альплагеря «Тенгри-Таг», радист Витька и врач Елена Матвеева, которая только накануне поднялась в альплагерь «Тенгри-Таг», чтобы сменить врача Павла Мостового. В данный момент Мостового не было в лагере, он ушёл со спасательным отрядом на помощь другой группе альпинистов, где произошёл несчастный случай. Один из альпинистов упал в трещину и сломал несколько рёбер и ногу.
— Давай, Витя, вызывай группу Головина, — попросил радиста Лысенков.
— Марат, Марат, ответь базе! – прокричал в микрофон Витька.
— Я слышу тебя Витя, я на связи, — раздалось шипение из наушников.
— Начальник лагеря Борис Константинович у рации, доложи ему обстановку.
— Борис Константинович, чех пришёл в сознание, но оно у него какое-то спутанное, и учащённое, клокочущее дыхание. Лицо синюшного цвета. Он сказал, что потерял сознание, когда закашлялся и потому сорвался с гребня. Мы не знаем, что делать. Стани́слав кашляет с хрипами и изо рта выделяется пена розового цвета. Головин в сознании, лежит не двигается. Говорит, что пока не двигается, боль затихает. Как только начинает чуть-чуть шевелиться — сильная, острая боль в пояснице, — Марат переключил рацию на приём.
— Понял тебя Марат, понял! Передаю микрофон нашему новому врачу Елене Матвеевой она скажет, что надо делать, — Лысенков передал микрофон Елене.
— Марат! У вас есть кислородная маска и спирт? – прокричала в микрофон Лена.
— Да, — коротко ответил Марат.
— Смочите внутреннюю поверхность кислородной маски спиртом, оденьте Стани́славу и придайте ему полусидящее положение. Через полчаса ещё раз смочите спиртом внутреннюю поверхность маски. У Стани́слава все признаки отёка лёгких. Его срочно надо транспортировать вниз. Головина постарайтесь не шевелить. Если он может говорить, передайте ему рацию, мне надо задать ему пару вопросов, чтобы определить серьёзность его травмы.
— Головин на связи, — послышалось хриплый голос, сквозь потрескивание наушников.
— Алексей, с вами говорит врач Елена Матвеева. Вы чувствуете свои ноги? Попробуйте пошевелить пальцами ног. Можете ими двигать, или нет?
— Да, я чувствую, что могу шевелить пальцами ног, но мне это делать очень трудно и больно, — ответил Головин.
— Понятно. Не шевелитесь. Скорее всего, у вас выпал межпозвоночный диск и зажал нерв. Если в ближайшее время не освободить нерв, он воспалится и могут возникнуть серьёзные осложнения. Я поднимусь к вам и сделаю всё, что нужно. До этого момента без необходимости – не двигаетесь. Передайте рацию Марату, а я передаю микрофон начальнику лагеря.
— Марат, ты слышал рекомендации врача? Давай, действуй! Марат! Сколько у вас палаток?
— Две палатки на шесть человек…
— Одну палатку установите в надёжном месте, и осторожно уложите в неё Головина. Вторую палатку используйте как носилки и начинайте спуск чеха. Его надо срочно эвакуировать вниз. Вас четверо, постарайтесь осторожно начать спуск. Все лишние вещи оставьте в палатке с Головиным, потом их заберём. Мы через двадцать минут выходим к вам на встречу. Всё, конец связи, — Лысенков положил микрофон и посмотрел на радиста и врача, — Лена, быстро собирайся, бери всё необходимое и через двадцать минут я тебя жду. Витя — ты на связи. Вызови вертолёт, пусть завтра, с рассветом, прилетит за пострадавшими. Кто у нас сейчас находится в лагере, кроме нас?
— Повар Ахмет и трое новичков из Новосибирска проходят акклиматизацию, у них через три дня восхождение.
— Ахмет! – крикнул Лысенков, прямо из палатки радиста.
— Я здесь, — через несколько секунд появилась голова повара.
— Срочно приготовь несколько термосов с горячим чаем, через двадцать минут я их заберу.
— Сейчас сделаю, — быстро сказал Ахмет и исчез.
— В какой палатке новички? – спросил Лысенков у Витьки.
— От палатки-столовой, третья, вверх.
Лысенков вылез из палатки радиста и зашагал к палатке, где расположились альпинисты из Новосибирска.
— Ребята, вы на месте? – спросил начальник альплагеря, подойдя к палатке.
— Да, Борис Константинович, мы здесь, — из палатки высунулась голова молодого парнишки.
— Ребята, срочно нужна ваша помощь. У нас несчастный случай на горе, а штатный спасотряд ушёл на помощь другой группе. Вся надежда на вас, — громко сказал Лысенков, чтобы его слышали остальные ребята.
— Да, конечно! Раз такое дело мы сейчас быстро соберёмся. Что нужно взять с собой? – спросил тот, который выглядывал из палатки.
— Лишнего ничего не берите! Ледорубы, верёвку, фонарики, всё остальное получите в большой палатке. Жду вас в столовой через 10 минут, — сказал Лысенков и почти побежал к своей палатке.
Через двадцать минут наскоро собранный новый спасотряд, под руководством начальника альплагеря «Тенгри-Таг» Лысенкова Бориса Константиновича, уже шагал вверх по леднику. В составе спасательного отряда, кроме начальника альплагеря, был врач Елена Матвеева и трое альпинистов из Новосибирска. Лысенков взял высокий темп и трое молодых альпинистов едва поспевали за ним, не говоря уже о враче Елене, которая ещё не акклиматизировалась. Всё же высокий темп выдерживали все, понимая то, что помощь попавшим в беду альпинистам нужна, как можно быстрее. За один час, спасотряд преодолел расстояние, которое обычно проходят альпинисты, идя на восхождение с полной выкладкой, часа четыре. Ещё через час отряд, ведомый начальником альплагеря, уже поднимался на гребень огромной горы. Солнце клонилось к закату, но встретить спускающуюся группу, Лысенков планировал ещё засветло.
Так и получилось. Около шести часов вечера две группы альпинистов встретились. Уложив пострадавшего на транспортировочные носилки, Лена быстро, но без суеты, сделала необходимые инъекции, на пострадавшего чеха нацепили новую кислородную маску.
— Я думаю, что мне больше нечем помочь пострадавшему, его надо срочно транспортировать вниз, — обратилась Лена к начальнику альплагеря, — а я пойду на помощь Головину. Ему тоже нужна срочная помощь.
— А ты сможешь одна подняться к палатке Головина? – с сомнением спросил Лысенков.
— Борис Константинович, я мастер спорта международного класса, и уже бывала на этой горе в позапрошлом году. Мы как раз делали восхождение по этому маршруту. Так что я смогу найти палатку Головина. Сейчас мне Марат ещё раз подробно объяснит, где они её установили, и я начну подъём, — успокоила начальника лагеря Лена, — вы не теряйте времени, начинайте спуск пострадавшего.
Шесть человек подхватили носилки с пострадавшим, и начали спуск. Лысенков пошёл впереди группы, а Марат Ганиев задержался, чтобы объяснить врачу, где находится палатка с Головиным. Минут через десять Марат догнал спускавшихся товарищей, а Елена Матвеева уверенно начала подъём на гребень вершины. Ещё не совсем стемнело, когда спасотряд спустился на ледник. Самый сложный участок был пройдён и теперь оставался только пологий, но длинный спуск по леднику к основному лагерю. Из-за гребня показалась огромная, полная Луна. Серебристый свет заливал белые шапки высоких гор и текущий куда-то вдаль, мощный ледник.
Группа спасателей осторожно несла носилки, хотя чеху стало намного легче после введённого морфина и смены кислородной маски. Да и потеря высоты, тоже благоприятно влияла на самочувствие Стани́слава. Однако Лысенков не разрешал чеху идти самостоятельно. Приспособились нести носилки так, чтобы пострадавший в них находился в полусидящем положении. Кое-где подсвечивая фонариками путь, спасатели уверенно шагали в сторону базового лагеря.
В то же время, совершенно одна, без всякой страховки, Елена Матвеева поднималась к палатке Головина. Следы, спустившихся альпинистов, были ещё видны при лунном свете. Лена ориентировалась на них и тяжело дыша, упрямо взбиралась на гребень огромной горы. За очередным скальным выступом она увидела трепыхающуюся на ветру маленькую палатку.
— Лёша! Ты здесь? Я уже пришла тебе на помощь! – не доходя метров пять до палатки, прокричала Лена.
— Да, тут, — раздался хриплый голос из палатки.
— Вот и хорошо, — пытаясь отдышаться, сказала Лена, расстёгивая палатку, — сейчас я тебе помогу, потерпи ещё немного.
— Да я ничего, терплю. Только холодновато немного, а так нормально, — прохрипел Головин.
Осторожно, чтобы не задеть лежащего Головина, Лена протиснулась в палатку и затащила свой, не очень-то объёмный рюкзак. В рюкзаке находились только пуховый спальник, медицинские принадлежности и термос с горячим чаем. Лена предполагала, что ей придётся провести ночь в палатке Головина и предусмотрительно прихватила свой спальник. Аккуратно застегнув за собой палатку, Лена начала искать возможность пристроить электрический фонарик. Пристроив фонарик, первым делом достала термос с горячим чаем и напоила Головина.
— Лена, а ничего, что мы с тобой на «ты»? – спросил оживший после чая Головин.
— Ничего, ничего, Лёша, — успокоила его Лена, копаясь в своём рюкзаке.
— У меня такое впечатление, что мы с тобой были когда-то знакомы, — с какой-то надеждой, сказал Головин.
— Возможно, возможно, — всё также безразлично ответила Лена, продолжая доставать из рюкзака медицинские принадлежности.
— Если честно, то я не помню девушек с фамилией Матвеева, — не унимался Головин.
— Ладно, воспоминания оставим на потом, а сейчас ты мне должен помочь. Только без резких движений и без всякого напряжения. Расстёгивай спальник и верхнюю одежду. Если тебе трудно, скажи, я помогу, а пока приготовлю шприц для инъекции и лекарство. Давай, потихоньку, не спеша, — попросила Лена.
Головин с большим трудом расстегнул спальник, пуховую куртку и устало вздохнул. Предстояло ещё освободиться от высоких утеплённых брюк с подтяжками. Тут, конечно, он один бы не справился. Лена отложив в сторону приготовленные инструменты, осторожно помогла освободиться от подтяжек брюк, и освободить верхнюю часть туловища Головина.
— Теперь мне нужно тебя перевернуть на живот. Я должна осмотреть место травмы. Сильно не напрягайся, я постараюсь сама тебя перевернуть, но и ты мне немного помогай. Руками шевелить не больно? – спросила Лена.
— Нет, руками шевелить не больно, — ответил Головин.
— Хорошо, сейчас я тебя переверну. Приготовься, будет очень больно, но надо вытерпеть, — предупредила Лена.
— Ничего, потерплю, — пообещал Головин.
Матвеева аккуратными, отточенными движениями перевернула пострадавшего на живот. Пострадавший от боли вскрикнул и из глаз покатились слёзы.
— Вот и всё — перевернулись, — начала успокаивать Лена Головина.
Приспустив брюки и задрав куртку, свитер и майку повыше, направила свет фонарика на оголённую поясницу Головина. В районе 4-го и 5-го позвонка явно выпирала небольшая шишка. Для врача травматолога с большим опытом работы всё стало ясно. Хотя она ещё при сеансе радиосвязи с базового лагеря поставила правильный диагноз, и сейчас этот диагноз подтвердился.
— Всё понятно. Придётся тебе ещё потерпеть. Я сейчас вправлю выпавший межпозвоночный диск, это будет очень больно, зато потом наступит облегчение и, возможно, через сутки сможешь самостоятельно передвигаться. Медленно, осторожно, но уже самостоятельно. А теперь расслабься так, чтобы ни одна мышца не была напряжена. Вот, правильно, — похвалила Лена Головина, когда почувствовала, что он расслабил все мышцы, профессиональным движением со всей силы надавила в нужную точку его поясницы.
Головин вскрикнул от острой боли в пояснице и даже, на какое-то мгновение, потерял сознание. Однако выпавший диск встал на место и выпиравшая шишка — исчезла. Лена тут же сделала три укола, введя обезболивающие и противовоспалительные медикаменты вокруг поражённого участка поясницы.
— Ну, ты и садистка, — прохрипел Головин, когда очнулся.
— Ничего! Пережил же? – с улыбкой сказала Лена, — Зато теперь тебе не страшно шевелится. Нерв освободился, но ему необходимо время для того, чтобы успокоится. Давай-ка я тебя опять переверну на спину, так легче будет. Ещё немножко потерпи, а боль постепенно будет утихать.
Когда Головин с трудом, но всё же повернулся на спину, он с облегчением вздохнул. Действительно, боль потихоньку стала спадать. Ветер снаружи крепчал. Иногда его порывы чувствительно раскачивали палатку. Лена начала устраиваться на ночлег рядом с Головиным.
— А всё же, мне лицо твоё знакомо, — опять начал разговор Алексей.
— Знакомо, знакомо, лежи и не шевелись, — Лена хотела прервать воспоминания Головина.
— И голос какой-то знакомый… Из далёкого прошлого, — задумчиво проговорил Лёшка.
— Слушай, Головин, мы с тобой не виделись больше двадцати лет. Не удивительно, что ты меня совсем забыл. А фамилия Матвеева тебе ни о чём не скажет. Это фамилия моего погибшего мужа, — проговорила Лена, устраиваясь удобней и прижимаясь к пострадавшему.
— Так, уже интересней. Значит, я не ошибся. Вот нутром чувствовал, что мы были знакомы. Ладно, ничего не говори, я сейчас сам свою память расшевелю, методом дедуктивного мышления. Ты квалифицированный врач, значит, должна была учиться в медицинском институте. Лет двадцать назад я занимался в секции альпинизма медицинского института. Вот там мы и должны были познакомиться. Лена, Лена, Лена…, — бормотал Головин, мучительно вспоминая девушку по имени Лена, — Чидайкина. Точно, Чидайкина! – почти прокричал он.
— Дурак ты, Головин, если напрочь забыл меня. Я вот тебя не забыла и всегда старалась быть где-то рядом с тобой, так, незаметно, чтобы ты даже не подозревал, что я существую. И сюда, в альплагерь «Тенгри-Таг» напросилась специально. Знала, что ты здесь инструктором подрабатываешь. Ну вот, и встретились. Как будто знала, что я тебе буду нужна. Лежи, не шевелись! – Лена прервала попытку Головина поднять голову и посмотреть на свою спасительницу, — укройся лучше, тебе сейчас застудить спину никак нельзя! Ай, дай я сама тебя укрою, — она стала заботливо укрывать Лёшку своей пуховой курткой.
— Ну, ты Ленка даёшь! Столько лет прошло, а меня забыть не можешь. Да у нас же с тобой никакой любви не было! Подумаешь, пару раз поцеловались когда-то. Ты же была ещё совсем соплячка, когда пришла к нам в секцию. Наверно, на первом курсе училась. А я уже, к тому времени, первый разряд закрыл. Я на тебя никогда серьёзно и не обращал внимания, — признался Головин.
— А зря, — возразила Лена, — я была влюблена в тебя по уши, а ты на Галку Нарватову с четвёртого курса глаз положил. Ну, и что получилось? Ты женился на ней, сделал ей пару ребятишек и смылся в горы. А ей этот альпинизм и на фиг не нужен был. Я потом с ней разговаривала, когда вы уже разбежались. Она в секцию альпинизма подалась только для того, чтобы захомутать мужественного, сильного, волевого мужика, вроде тебя. Со временем планировала отучить своего будущего мужа от гор, но она здорово просчиталась. Мужика никогда нельзя отлучить от гор, если он в них души не чает. Ошибочка вышла.
— Что ты говоришь, Лена? Мы жили какое время душа в душу. Правда, иногда она закатывала мне скандалы, когда я собирался в горы, но мы всегда договаривались. Галка, как только мы поженились, горы забросила. Поначалу я пытался её всё же вытаскивать куда-то, а потом плюнул и стал один уходить на восхождения.
— Да знаю я всё, Лёша! Я тебя из поля зрения не выпускала. Пыталась уехать от тебя подальше и даже уезжала на несколько лет в другой город, но каждый день ты был перед моими глазами. Замуж вышла со злости на тебя, когда у вас второй сын родился. Думала – всё, потеряла тебя навсегда, вот и выскочила замуж. Неплохой был мужик, Олег Матвеев… Погиб 8 лет назад, в Гималаях.
— Так Олег Матвеев был твой муж? – искренне удивился Головин.
— Да, Лёша, он был мой муж. В ту экспедицию и я просилась, но меня не взяли. Сказали, что нашим женщинам ещё рано в Гималаи подниматься. Детьми мы не обзавелись. В начале не хотели, а потом не до детей стало. Нам горы были нужны, эта любовь к горам нас только и связывала. В домашней обстановке мы, практически, не общались. У него работа, у меня работа, то его нет дома, то я на смене. Мы были вместе, когда уходили в горы. Спускались с гор и опять обыденная, серая жизнь врозь. И так до следующего восхождения. Я следила за всеми новостями альпинизма. Знаю, что тебе присвоили почётное звание «Снежный барс», да и мне осталось до этого звания одна вершина, ну, это я так, к слову, — выдала свою исповедь Лена.
— Удивила ты меня Ленка, удивила, — тихо проговорил Головин.
— Ты мне скажи, Лёша, боль в пояснице утихла? – сменила тему разговора Лена.
— Да-да, намного лучше! Ты молодец. Я уже чувствую свои ноги и могу шевелить пальцами, не испытывая боли. Может, завтра смогу самостоятельно встать? – неуверенно спросил Головин.
— Не спеши. Тебе нужен полный покой, хотя бы в течение суток. А вот тепло тебе, ну, просто необходимо. Сейчас мы сделаем так, снимем свои пуховые куртки, расстелем на днище палатки, засунем один спальный мешок в другой, и сами залезем в эти спальники. Нам будет очень тепло, поверь. Только ты не делай резких движений и не напрягайся. Я сделаю всё сама, ты только постарайся как-то сам залезть в спальники, а то у меня сил не хватит тебя туда запихать. За одно, облегчиться надо. Ты как?
— Да у меня полный мочевой пузырь, — с сожалением констатировал Головин.
— Ладно, мужикам в этом случае проще. Держи полиэтиленовый пакет, сам знаешь, как это делается, я потом его выкину. А я на минутку из палатки вылезу.
— Ты только осторожно, далеко не отходи. В темноте оступиться можно, а здесь это опасно, — предупредил Головин.
— Не волнуйся, не первый раз, — успокоила Лена.
Минут через десять, зарывшись в пуховые спальники, и крепко обнявшись друг с другом, двое уставших людей забылись тревожным сном. Ночью испортилась погода. Ветер нещадно трепал палатку. Мелкий, сухой снег постепенно начал засыпать палатку с одной стороны, как раз с той, где лежала Лена. Она изредка поднимала руку к потолку палатки и старалась стряхнуть сыпучий снег. Это в какой-то мере ей удавалось. Казалось, что огромная гора пыталась стряхнуть со своего гребня крохотную палатку, как будто она мешала ей. Однако палатка была крепко закреплена, и срываться с гребня горы не собиралась.
Утром погода утихомирилась. В палатке, наполовину занесённой снегом, было тихо и относительно тепло. Ближе к полудню к палатке поднялся спасательный отряд. Откопав под снегом палатку, спасатели обнаружили мирно спавших в обнимку альпинистов, Матвееву и Головина. После тревожно проведённой ночи они даже не слышали, как спасатели откапывали их палатку.
Август 2014 год
***