Поэт, научный работник, организатор литературных проектов. Родился в 1951 году. Окончил радиоинженерный факультет Куйбышевского авиационного института. Доктор технических наук, профессор, заведующий кафедрой, директор института информатики и кибернетики Самарского университета. Автор и соавтор более 300 научных работ в российских и зарубежных изданиях – в основном в области компьютерной обработки изображений, распознавания образов, геоинформатики и информационной безопасности.
Художественные публикации в сборниках «Озарение-Осень-2002» и «Озарение-Лето-2003» (Новокузнецк), «Воскресенье», №3, 2004 (Екатеринбург), «Муравей на глобусе», 2007 (Ярославль), «Русские поэты. Стихи. XXI век», 2008 (Санкт-Петербург), «200 поэтов. 2014», «200 поэтов. 2015» и «Наследие 2016» (Москва), «Kulturwelten 2019» (Берлин), газете «Московский комсомолец» и др.
Составитель авторской библиотеки «Коллекция» (http://stihi.ru/avtor/vscollection), соучредитель и член главной редакции БЛК. Член жюри литературных конкурсов: чемпионата Балтии по русской поэзии, Кубка Мира по русской поэзии, Международного Грушинского интернет-конкурса и др.
Живёт в Самаре.
Содержание
«Водомерка»
Стихотворения
Здравствуй, как поживаешь…
Здравствуй, как поживаешь,
Человек поднебесный,
Как меня забываешь,
Отделённого бездной?
Я? Живу непаршиво
От судьбы недалече…
Хоть бы память отшибло,
Все же было бы легче.
То ли дёрнуть отсюда,
То ли мордою оземь —
Затопила рассудок
Очевидная осень.
Несуразны и плоски,
Дни проносятся мимо,
Не слышны отголоски
Параллельного мира,
Где в среде обитанья
Полуправды и нормы
Ты живёшь, обретая
Принадлежность иному…
Томится душа в ожидании тайного знака…
Томится душа в ожидании тайного знака…
Зачем мы такие, откуда пришли и насколько?
Меж небом и снедью не то чтобы тесно, однако
Не все умещается в эти широкие скобки.
В среде проживания зря мы искали опору.
И только теперь понимаем как проще простого,
насколько часты нам бывали, насколько же полу-
прозрачны намёки на силы иного простора.
Что Бог, что Любовь, что Защита и что Утешенье?
Доселе неведомо, это синонимы или…
В ненашем пространстве, наверное, много решений,
Но мы и в родимом покуда не все уловили.
Тень женщины…
Тень женщины, как будто тень крыла,
Лишь прикоснулась, но не помогла
И ничему меня не научила.
И в этом заключается причина,
Что мне теперь проложена дорога
Быть пленником унынья и порока,
Платить долги, вымаливать прощенье,
На внешнее зажмуривать глаза
И выдавать желаемое за
Назначенное Богом к воплощенью.
А женщина, которой осенять
Бог поручил, не стала изменять
Своей природе – дальше полетела,
В ее высотах накопилось дела:
Любить друзей, отпугивать врага,
Хранить тепло родного очага,
Ласкать дитя, варить варенье из
Последних ягод данного сезона,
Не ведая, что больше нет резона
Удерживаться от скольженья вниз…
Что касается листьев…
Что касается листьев, мне жёлтые нравятся больше…
Этот август лихой — лишь прелюдия бабьего лета,
Где осенние стебли опять распрямляются: Боже!
И печали светлы, и бежит разноцветная лента
То ли вечной реки, то ли чуть убывающих суток,
Меж душой и природой последние падают грани,
И смешение красок легко помрачает рассудок,
Но свершает такое, о чем и не думалось ране…
А когда завершится и эта пора чародейства,
И серебряный дождь не преминет на землю пролиться,
То всего лишь закончится долгое-долгое детство…
Я потом расскажу, почему твоё лето продлится…
Что-то не очень…
Время, в котором такого намешано,
Что-то не очень оно замечательно…
Хочется лисоньке ночью кромешною
То ли зачатия, то ли зайчатины…
Что-то не очень сбываются планы,
Тексты лежат и дела не ваяются…
Муторно снова в башке у баклана:
То ли за яликом, то ли на яйца…
Я разбредаюсь по разным дорогам,
И спотыкаюсь на каждой из оных…
Боже, прими убиенного грогом
тихим ремонтником дырок озонных…
Первый снег
Когда над миром неподвижен
Туман – холодный знак беды,
И розовое пламя вишен
Не в силах отогреть сады,
Когда к труду и обороне
готов унылый индивид,
Преображение Природне
Внезапным снегом удивит…
Шагнёшь нелепо, необуто
С заиндевелого крыльца,
И все прошедшее как будто
Накроет снежная пыльца.
Остатки памяти стирая,
На свой перевирая лад,
Застынешь на пороге рая
Вне вдохновений и услад…
И помирать как будто рано,
И понимаешь все равно:
По эту сторону экрана
Уже окончилось кино.
Пришёл черед оторопело,
Под силой света, что извне,
Качаться тенью темно-белой
На светло-белом полотне…
Луна
Памяти Славки Лавруся
Когда исчерпаю удачу сполна
и сдамся заразе,
моею профессией станет Луна
в развёрнутой фазе…
Увы, холодна серебристая сеть
Созвездий над миром,
Я буду одна приходить и висеть
Убогим и милым.
Парням, что устали, судьбу волоча,
Их внукам и жёнам
Начну, своего не имея луча,
светить отражённым.
Вести своё соло за хором светил
Негромко и тонко.
Чтоб каждому — то, что Господь отпустил,
Помедленней только.
Чтоб выжить барану, а волку украсть
Под музыку эту,
Чтоб, в рану приняв запоздалую страсть,
Не спиться поэту,
И всякому воля: раз хочешь, то выйдь,
Но, если случится,
Чтоб было на что потихонечку выть
Вдове и волчице…
Аду бы силу, как у листопада…
Аду бы силу, как у листопада.
Жёлтым огнём завершилась глиссада
Краткого лета, и некая падла
Рвёт одежонку последнего сада.
Лист умирающий в землю вминается…
Где же ты, юности светлая нация?
Будто случилась души трепанация:
Припоминаю — не припоминается.
Лишь поднимаются, как из тумана,
Дальняя встреча и малая Анна,
Маки и алое платье у мамы,
Море бумаги… Но этого мало!…
Легче поверить в наличие нежити,
В неотвратимость палёную, нежели
В то, что нашепчет в отчаянной нежности
Лист отделённый листу белоснежному:
«Ты не напрасна, пустая страница…»
Разум сминается, сердце двоится,
Так на ветру одуревшая птица
Холода трусит и хода боится.
Время осеннее так ускользаемо…
«Ты не напрасна…» — но вспомнишь ли заново,
Как из витков ослепительной зауми
Силу брала красота несказанная…
…
Я не напрасен, как старые боты,
Друже мой слеп, и любовь однобока…
Будет ли милая наша свобода
Ведома нам, а не господу Богу?
Когда, как репу с огорода…
Когда, как репу с огорода,
Невозмутимая природа
Меня потянет за ботву,
Обмякнув от такого гадства,
Не стану даже домогаться,
Быть живу или быть мертву.
Постигну истину без грусти:
Круговорот меня на грунте,
Так вот он, стало быть, каков!
И встану я под новым ливнем,
Непониманьем осчастливлен,
Дрожащей парою листков…
Птичка
Что ж ты чирикаешь, птичка осенняя?
Кончились мошки, доступные ранее?
Лесу настала пора облысения,
Миру настала пора умирания…
Зря шебуршишься под голою вишнею,
оптимистичную дурочку празднуя,
Ведь под широкой ладошкой Всевышнего
Каждому днесь уготовано разное:
Тем, кто от стужи спастись вознамерился —
Рваться туда, где жива теплота еще,
Тем, кто не смог, не успел, не осмелился —
Песенкой плакать вослед улетающим…
Квёлых видал я и прытких, которые
Щелкали клювом о жизни инаковой…
Вычурны птичьих судеб траектории.
Жаль, что котяры везде одинаковы…
Рыцарь
К 400-летию первого издания
великого романа Сервантеса
Извечные пыль да морока,
Дорога – петля на петле,
Где рыцарь без траха и прока
Четыре столетья в седле.
Мечты застарелой огузок,
Надежды седой уголёк…
Он едет, но путь его узок,
Он страшно от цели далёк…
Меняются рыльца на лица,
Бардак – на порядок вещей,
Не спит, не страдает, не злится
Бессмертный испанский Кощей…
— Увенчано вечною славой
Нелепое имя твоё,
Куда же ты снова, костлявый,
На что поднимаешь копье?
Что шастаешь ты одиноко,
Что девушкам спать не даёшь?
Прикрой своё тусклое око,
Давно это все не твоё ж!
— Я сын трудового народа,
Отец мой – простой СервантЕс,
Велели мне долг и природа
Тревожить сердца поэтесс,
Девичьей потворствовать лире,
Вводить их в экстаз и искус,
Доколе в подсолнечном мире
Жив будет последний тунгус…
Сказал он – и старую клячу
Призвал к убыстренью шагов,
Имея большую задачу,
Увы, не для наших мозгов…
И снова дождями кропило
Сутулую спину его…
Крапива, крапива, крапива,
Крапива… Потом ничего…
Трехстишия к Мадлен
На Яблочный Город
Легла белизна,
То ли снег, то ли сахар…
Сердцам оробелым
Неведома сласть,
Не мани и не потчуй…
Мне лакомо в холод
Мечтать допоздна
О цветении сакур…
Грустить о небелом
И весточки слать
Снегириною почтой…
Без названия
Что маячит впереди?…
Душу мне не береди,
Ангел белый и несмелый, что пригрелся на груди…
Про «to be or not to be»,
Cерый ангел, протруби,
Может, я тебе поверю на крылечке у судьбы…
Обойди мою обитель,
Чёрный ангел-хоронитель,
Не серчай на дурачину, если чем тебя обидел…
…
Я живу на Средней Волге
В неосознанной тревоге…
За тридцать…
Теперь уже не потеплеет…
В окне оконце продышав,
Я вижу неказистый шарф
По парку вьющейся аллеи.
Таким от стужи не укрыть
Стеклянных древ седые космы…
Да, это, братец, просто космос,
Умерь оставшуюся прыть,
Взирай смиренно из дыры
На обомлевшие миры,
Где неживая красота
Из замороженных колдобин…
А пар над крышею подобен
Хвосту любимого кота…
Водомерка
Лилейное лето ещё не померкло,
И счастье пока навсегда…
Скользи, водомерка, лети, водомерка
Над ласковой гладью пруда!
Води свои игры, черти свои иглы
И клинья на лике воды,
Не думай, не думай, на век ли, на миг ли
Останутся эти следы.
Ни верхнее нечто, орущее в кроне,
Ни тайное снизу житье,
Конечно, не тронет, не тронет, не тронет
Клопиное сердце твоё.
Приятное жженье простого движенья…
Уже ни глубин, ни высот…
Но жизни поверхностное натяженье
От бездны тебя упасёт…
Не смотри на вещи мрачно…
Не смотри на вещи мрачно,
Всё вершится, как всегда:
Станет жидкой и прозрачной
Порошковая вода.
В этом мире, может статься,
Нет ни горести, ни тьмы,
Угасающие старцы
Станут новыми детьми.
И у тех, которым снова
Бог пропишет житиё,
Может быть, найдётся слово
Во спасение твоё.
То, что силу вложит в плечи
Против веса серых плит,
И утешит, и полечит,
И слезами наделит…
Дежавю
Вожди по осени гугнивы,
Крестьянин зол и нетверёз,
И очевидна возле нивы
Тщета лысеющих берёз.
Над остывающей рекою
С названием, кажется, Нева
Их заломают на дреколья,
Гробы и прочие дрова.
Октябрь — как много в этом звуке
Для сердца гордого совка,
С огнём в груди, с умом в разлуке,
С готовностью намять бока…
За кем пойдёшь теперь, служивый,
Кому вручишь судьбу свою?
Пороки живы, книжки лживы,
А в доме тихо, как в раю.
На чем застряла, тройка-птица?
Скажи, мужик, тебе на кой
Страна берёзового цыца?
Неужто в цыце есть покой?
Полнолуние
Кот мой задумчивый, братец меньшой,
Что ты сегодня в окне увидал?
Не выбегай с непокрытой душой,
Может случиться лунный удар.
Бледные, тихие, злые лучи
В ночь опрокинут, душу подмяв.
Будешь отныне, лечи-не лечи,
Рифму искать на обиженный мяв.
Совет
Чтобы не было ни склок, ни печалинки
Не ходил бы ты, милок, во начальники!
Ведь силёнка у тебя — как вода в горсти.
Чем спасёшься, огребя благодарности?
Снизу винтик, сверху болт – что хорошего?
От нахлынувших забот нервы в крошево.
И с товарищем любым только сложности:
Не по сердцу ты любим, а по должности.
Да и возраст не такой — быть лошадкою,
Приводящею в покой нечто шаткое.
Время крайнее не трать злюкам неучам…
…
Соберёшься помирать — вспомнить не о чем!