«На свете лишь любовь и песня
имеют истинную власть…»
Юрий Панюшкин
Продолжение. Начало во 2, 3 и 4 номерах.
Содержание
«Поющая поэзия» Андрей Корф
Кратко говоря: если под авторской песней иметь в виду жанр, в котором текст важнее музыки (я, кстати, для себя позиционирую авторскую песню именно как «поющую поэзию») — да, несомненно, может существовать и развиваться, и существует, и развивается. При этом происходят интересные встречные процессы. С одной стороны, абсолютное большинство современной аудитории стремительно теряет языковую культуру под напором масс-медиа и вообще лавины информации. На изначально нежнейших человеческих душах теперь наросли такие мозоли, что мама-не-горюй. Поэтому для большинства не только авторская песня, но и искусство вообще больше не существует. С другой же стороны, выйдя из моды и из широкой публики, авторская песня обрела статус сообщества для немногих избранных. Сбросив балласт случайных попутчиков, стала строже сама к себе. Обрела прежде недостающую ей храмовость. Ведь остались только те, кому важна именно она — поэзия под гитару. И эти немногие продолжают слушать и писать. Их требования к качеству песни, и прежде немалые, стали ещё строже. Посмотри, сколько на МосГоре (2014) было Бродского! Это неспроста. Теперь, когда в зале остались все свои, можно отказаться от расшаркивания с «публикой попроще», которой во времена расцвета бардовской песни было много больше, чем нужно. То, что авторская песня, перестав быть субкультурой и став кастой, теряет свои субкультурные атрибуты: костры, палатки, походы — конечно, жаль. Но это — внешнее. Абсент выпит — а импрессионисты остались жить. Марихуана докурена — а соляки Джимми Хендрикса продолжают катать пустые пивные банки по полю Вудстока. Погасли костры — а «Искры» Лореса будут всегда огнеопасны для пошлости.
Хочу отметить, что говорю только о той авторской песне, которая тянет слушателя вверх. Песня же, в своё время в охотку спустившаяся в зал, послужившая фаст фудом, вполне закономерно разделила его судьбу. Съедено и забыто. Написанная для случайных людей, она вместе с ними и отчалила. Остались те, для кого авторская песня – искусство, которое до жестокости требовательно к своему создателю, неблагодарно, непостижимо, на первый взгляд никому не нужно. Которое отбирает у тебя нормальную человеческую жизнь с ее простыми радостями, взамен не давая ничего, кроме редчайших секунд озарений и многих лет изнуряющего, большей частью напрасного, труда.
Но в том и кайф искусства, что оно не нуждается ни в успехе, ни в деньгах, ни в поклонниках. Во всем это нуждается лишь человеческая, обыденная сторона художника. Победив ее, художник становится свободен, а, следовательно, начинает расти. Пустой зал — это не так уж плохо. Есть куда сесть невидимым зрителям. Вертинскому. Окуджаве. Высоцкому. Маяковскому. Бродскому. Когда выступаешь для такой публики, не простишь себе ни одной неверной запятой. В вышесказанном можно углядеть и кокетство, и «оправдания неудачника», и пафос — но для меня все обстоит именно так. Пою я живым людям, но разрешения петь спрашиваю у «пустых» кресел.
Резюме: Как субкультура, авторская песня перестала существовать. Что позволило ей сбросить балласт и стать тем, чем всегда были ее лучшие творения – Искусством.
Андрей Корф.
г. Москва
Лауреат 37 Грушинского фестиваля
«Подняться над личными предпочтениями» Алексей Витаков
Я уже неоднократно высказывался о том, что АП не может развиваться вне лит процесса, в противном случае все превращается в банальную ярмарку тщеславия, где людям важнее спродюссировать себя. Есть же остроумное замечание, что барды никого не слушают. Те свойства, которыми должно быть наполнено творчество, в современной АП почти отсутствуют, зато появилось выражение: а моей публике нравится. Но ведь публика должна выражать интерес у билетных касс, а не под пиво на бесплатной фестивальной поляне. В этом отчасти подмена и перевернутость, то есть, кто как сумел выстроить взаимоотношения с оргами, тот и получает бонус, а уж пивная тусовка отколбасится по полной. Обрати внимание, у многих фестивальных звёзд пустые залы в Москве, либо совсем нет даже попыток на концерт. Можно сделать только один вывод: художественный мир этих людей по-настоящему мало кого интересует. А может и нет мира, а есть заигрывание с формой?
Конечно же, нельзя ограничиваться билетными кассами, нужно нормальное маркетинговое исследование: кого поют, кого цитируют, у кого самые многочисленные творческие группы. Не морщить носы, как это делают в ЦАПе при появлении нового неординарного автора, а потрудиться понять: а почему он собственно вызвал интерес. Ещё побороть личные пристрастия и идеологические комплексы. Мне, например, без разницы сочиняют на тему «крымнаш» или «намкрыш», важен образ, художественная ценность, а не обличалово или плакатное остроумие. Если ты обратил внимание, то на последней гитаре 85 процентов было тех, в ком зритель особой нужды не испытывает. И так повсеместно: этого хочу, этого не люблю. Проблемы в нас самих. Если мы сможем подняться над личными предпочтениями, то может начать формироваться институт критики, а без него ни один жанр не существует, поскольку критика призвана в помощь сочинителю и исполнителю. Но для этого нужен хотя бы честный рейтинг ну и все остальное. Но опять же результат такого рейтинга строится на комплексной основе.
В этом случае, авторская песня в России вполне может развиваться.
Алексей Витаков
г. Москва, член Союза писателей России.
«Вернуться к идеалам 60-х» Андрей Широглазов
Ну, по поводу «может ли существовать» — вопрос несколько некорректный. Почему «может ли»? Она вполне себе комфортно существует, поскольку не зависит практически ни от чего. Писать-то людям не запретишь… И не ограничишь их… С развитием – сложнее. Тут работают два фактора – внешний и внутренний.
«Сверху» развивать авторскую песню никто не намерен точно так же, как, скажем, серьёзную литературу или народное творчество. Почти тридцать лет в нашей стране работает система, направленная на разрушение народного единства и подмену духовных ценностей. Причём, работает очень эффективно и без сбоев. Всё, что можно было приручить – давно используется. Авторская песня в силу своей неподцензурности и интеллектуальности в данную систему не укладывается. Следовательно, системе она не нужна.
«Снизу» ситуация ещё хуже. С одной стороны в попытке выжить и приспособиться к ситуации сами барды превратили авторскую песню в салонное искусство, лишив её протестности и социального звучания. Тем самым заметно сузились границы жанра. Нынешняя авторская песня в сознании слушателей существует где-то между романсом и «шансоном», что низводит её с литературного олимпа на музыкальные задворки. Шестидесятнический бренд удержать не удалось.
С другой стороны, налицо острый организационный кризис. Фестивально-костровой способ существования авторской песни изжил себя ещё в 80-х годах прошлого века. А ничего нового взамен предложено так и не было. Не нашлось у авторской песни своего Заволокина, который смог бы вовремя перевести стрелки в нужном направлении и вписать жанр в современные реалии.
Главный бич современной авторской песни – готовность к компромиссу. Отсюда и катастрофическая потеря зрительской аудитории. Утрачено главное – человеческое доверие, а без этого авторская песня существовать просто не может. Дошло до того, что власть перестала бояться бардов, а это – главный показатель системного кризиса.
Бессмысленно спрашивать «кто виноват?». Все мы вместе взятые. Зато очень просто ответить на вопрос – «что делать?»… Вернуться к идеалам 60-х. Стать острым и неудобным гвоздём в либерально-демократической заднице. Начать проговаривать «улицу безъязыкую» вместо того, чтобы плести музыкально-словесную паутину. Забыть о деньгах, и вспомнить о принципах. Только так можно вернуть кредит доверия нашей потенциальной зрительской аудитории. Другого пути всё равно нет. Да вот только взяться за руки нам мешают наши персональные кормушки: корыто-то надо крепко держать, чтобы другие не утащили…
Андрей Широглазов.
г. Череповец Вологодской области
Лауреат 22 Грушинского фестиваля, член Союза писателей России.