Постоянный автор журналов «Чайка» и «Фонтан», «Секрет» и «Нева», победитель 9-го Международного Грушинского Интернет-конкурса 2018-19 годов, создательница немногочисленных лирических и многочисленных юмористических стихотворений, миниатюр и афоризмов, в том числе беспардонно ушедших в народ. Живёт с 1990 года в г. Бостон, США.
«Коты летают по ночам»
Стихотворения
Содержание
Романс
Не спи. Открой окно скорей,
Вдохни ночную тишь.
Гляди, как отблеск фонарей
ласкает скаты крыш.
Смотря на этот зыбкий свет,
на облака края,
увидишь чей-то силуэт,
и это буду я.
Смотри за тридевять земель.
Не помешает мгла.
Почти закончился апрель
и жизнь почти прошла.
Пусть тает жизнь — мягка, горька,
горошиной во рту.
Она не кончится, пока
мы смотрим в темноту.
***
Вчера я видела родителей.
Они стояли в стороне
И будто бы меня не видели,
А я их видела во сне.
Мой папа был каким-то сгорбленным
В своём коричневом пальто.
За что, скажите, столько скорби нам?
Ответ, конечно — ни за что.
Они стояли, глядя в сторону,
Два человека дорогих.
И я кричала им «До скорого!»,
Но слов не слышала своих.
Ваганты
Идут по земле ваганты,
Их волосы треплет ветер.
Ещё не родился Данте.
Ещё не написан Вертер.
Идут по земле и жарко
Земле от весёлых песен.
Ещё не творит Петрарка.
Ещё не родился Гнесин.
А струны дрожат и дышат.
А голос звучит протяжно.
И кто из них что напишет,
Им, в общем, совсем неважно.
Играйте, прошу, играйте!
Бредите вперёд, не стойте.
Не думайте о копирайте!
И пойте, прошу вас, пойте!
Памяти моего кота
Коты летают по ночам.
Их крылья мощны и упруги.
Коты танцуют ча-ча-ча,
Коты танцуют буги-вуги.
Коты не жалуют собак,
Не оглашают воздух лаем.
Коты живут не кое-как
И знают то, что мы не знаем.
Ах, как же трудно подражать
мяукающей этой рати!
И я хотела полетать,
Но не смогла взлететь с кровати.
О, серый кот моей весны!
Твоя осиротела стая.
Но я всё время вижу сны,
где я вдвоём с тобой летаю.
Три сестры
Встречая вешнюю зарю,
Я с некоторых пор
В себя, как в зеркало, смотрю
И вижу трёх сестёр.
Подняв кудрявую главу
И очи приоткрыв,
Одна сестра кричит: « В Москву!», —
Другая : « В Тель Авив!»
Но на работу, что не волк,
Опять влачусь с утра.
Туда зовут меня мой долг
И младшая сестра.
Шуточные рубаи
Со мной ты разошёлся так легко!
Сбежал, как из кастрюльки молоко.
А мой кораблик, как кораблик в ванной,
никак уплыть не может далеко.
Зачем же пишешь мне в двухсотый раз,
что виноват и думаешь о нас?
Ты что, забыл, что я не кардиолог
и что лечу одни болезни глаз?
Когда судьба нам скажет: «Всё. Отбой», —
Не будем огорчаться, мой ковбой!
Всегда со мной моя в кармане фига.
А фиг навек останется с тобой.
Наш старый пруд кувшинками зарос
и снова ветру задал я вопрос:
«Когда мне донесёшь любимой имя?»
А он ответил: «Сорри. Не донёс.»
Сказал супруг: «Лелею я мечты,
чтоб мне рубашки постирала ты.»
Ты подожди три месяца, любимый.
Служенье, муж, не терпит суеты.
Настал июль. Цветы цветут в саду.
Лягушки громко квакают в пруду.
За то, что ты сегодня вынес ёлку,
я вынесу и горе, и нужду.
Детское
Наша Таня громко плачет —
Уронила в речку мячик,
Тапки, туфельки, скакалку,
Одеяло и мочалку,
Томик Чехова, часы,
Три батона колбасы,
Полтора кило конфет,
Приглашенье на банкет,
Три айпада, два айфона,
Два мобильных телефона.
Всё у Тани как-то вдруг
Утром валится из рук.
О маме и папе
Хорошо, когда есть мама.
Хорошо, когда есть папа.
Можно к ним явиться в гости
На обед или на чай.
Мама с папой пожалеют,
Иногда покритикуют,
Иногда минут пятнадцать
Друг на друга покричат.
А потом, перед уходом,
Мама даст мне двадцать банок.
В них котлеты, борщ и рыба,
И ещё чего-то там.
И тогда я крикну: «Мама,
Ну зачем мне столько банок?
В наш «огромный» холодильник
Не поместятся они.»
И тогда мне скажет мама,
И тогда мне скажет папа:
«Забирай, пока мы живы,
Забирай и не кричи.»
Забирала эти банки
И пихала в холодильник,
Друг на друга громоздила
И ругалась про себя.
***
Прихожу домой с работы,
Открываю холодильник —
Там, где были двадцать банок,
Больше года пустота.
Только два пучка редиски,
Лук в фольге, два апельсина.
Нету, нету, нету банок.
Нету банок, хоть кричи.
Фигуристы
Она, как бабочка, летуча.
Блестяща, словно солнца луч.
А у него весь торс могучий.
Куда ни плюнь — он весь могуч.
И я смотрю заворожённо,
Как под затейливый мотив
Они вращаются синхронно,
Друг друга нежно обхватив.
И вдруг — разбег! Побег из рая!
Накал страстей — с ума сойти!
И вот уж он её швыряет.
И вот она уже летит.
Свисти, зловредный зритель, топай.
Её закончился полёт.
Она своей нежнейшей попой
Буравит сине-белый лёд.
Но не признала пораженья —
Не закричала «помоги».
И вновь синхронное скольженье —
Шаги, спирали и круги.
Их пыл никак не угасает.
Тому свидетель — белый лёд.
Вот он опять её бросает.
Она опять к нему ползёт.
Он так давно её мурыжит,
Что пожелтели синяки.
Вы спросите: «Что ею движет»? —
Любовь, привычка и коньки.
***
Расцветают яблони и сливы.
Слепнет глаз от эдакой красы.
Ты идёшь — довольный и счастливый
На свиданье к Фене под часы.
Весь в вельвете, с пышной шевелюрой,
Ты красив и молод, и высок.
А вверху, с небесной синей шкуры,
Смотрит солнце в облачный глазок.
Нет, ничто не помешает счастью —
Ни чума, ни ботулизм, ни ВИЧ.
Но едва сказал ты Фене «здрасьте»,
Как, откуда ни возьмись, кирпич.
Ты упал ногами к переулку
И светильник разума угас.
Мало кирпича! Со звуком гулким
На кирпич свалился медный таз.
Жизнь сияла крошечным алмазом
И манила тёртым калачом.
Что ж теперь лежишь, накрытый тазом,
Да ещё прибитый кирпичом?
Извини, герой, что я не гений
И не в силах никого спасти.
Ведь кому-то, кто стремится к Фене,
Не должно ни разу повезти.
Элегия. На смерть Музы.
Как хорошо! Я не пишу стихов.
Меня не греют ямбы и хореи,
и я от вдохновенья не дурею,
не жгу свечу до первых петухов.
Я больше не рифмую как маньяк
ни тётю с мотей, ни свекровь с морковью,
и не подходят ночью к изголовью
ни волны, ни корабль и ни маяк.
Мне хорошо. Та пагубная страсть
на деле оказалась бесполезной.
О, сколько их упало в эту бездну!
А скольким только предстоит упасть.
Мне на Парнасе места больше нет
и мне не победить в кровавой схватке,
крича, что Маткин лучше чем Кроваткин,
хотя и сам паршивенький поэт.
Не напишу ни строчки никогда!
Пегас зачах и, видно, сдохнет скоро.
Когда б вы знали, из какого сора
варю борщи, не ведая стыда!
Уйду в астрал, известною не став,
Мой сборник не увидит трёх изданий
И я друзей избавлю от страданий,
свои творенья им не прочитав.
Но я клянусь и сердцем, и душой,
рукой клянусь и прочими местами:
Как хорошо не говорить стихами.
Я не пишу стихов. Как хорошо!
***
мой дядя самых честных правил
причалил к берегу баркас
под ним струя светлей лазури
над ним луч солнца золотой
он по-французски в совершенстве
с послом испанским говорит
ему сказал он все вас знают
а я так вижу в первый раз
я пережил свои желанья
увял цветущий мой венец
кто там в малиновом берете
а это милый мой идёт
король оранжевое лето
голубоглазый мальчуган
я вас люблю чего же боле
что я могу ещё сказать
на свадьбу грузчики надели
со страшным скрипом башмаки
в фонтанах ультрафиолета
кончаю страшно перечесть