Содержание
Игорь Грызлов (Москва)
Сегодня поговорим о моём любимом авторе из Минска. И у меня эта любовь к её творчеству случилась с первой услышанной песни.
Проходят годы стороной,
Той стороной, где дом без окон.
Не говори — молчи со мной,
Чтоб не обидеть ненароком
Сгорел в духовке мой пирог –
Впервые я взялась за дело, —
И если б ты мне не помог,
То и духовка бы сгорела.
Я в белый свет уйду одна,
А он совсем другого цвета.
Я поняла, что не нужна,
Но до сих пор не верю в это…
Елена Казанцева — белорусский поэт и автор-исполнитель, пишущий на русском и белорусском языках, родилась и живёт в Минске. Училась в музыкальной школе по классу фортепиано. Окончила физико-энергетический факультет Белорусского политехнического института. Что-то очень нужное делала на заводе железобетонных изделий, трудилась в НИИ, работала в проектном институте, потом руководила клубом самодеятельной песни во дворце культуры.
В 1987 г. организовалась «Аллея АП» под руководством Михаила Володина. Елена вошла в это объединение, начала писать песни на свои стихи и в 1988 стала лауреатом Второго Всесоюзного фестиваля авторской песни в Таллине вместе с минчанами Марком Мерманом и Николаем Кадолом, а позже в 1996 лауреатом Грушинского фестиваля.
И, конечно, она не могла не написать посвящение знаменитому фестивалю:
Ты на Волгу глядишь, улыбаясь печально.
Я гляжу на тебя, – мне она не нужна.
Ты со мною молчишь, наша встреча случайна,
но ее никогда нам не выпить до дна.
Мы вернёмся сюда, повзрослевшие на год;
я к тебе прикоснусь загорелым плечом.
Ничего — ничего нам от жизни не надо, –
лишь на Волгу глядеть и молчать ни о чем.
Стихи и песни Елены Казанцевой очень своеобразные, их ни с чем не перепутаешь. В них — лаконичность, юмор, самоирония, искромётный русский язык и неподдельная правда жизни. Они и смешные, и серьёзные — одновременно.
Тексты её песен замечательно читаются и отдельно от музыки как стихи. А это в авторской песне в наше время удел немногих.
На мой взгляд, очень верно отметил Андрей Анпилов, что всё содержание стихов Лены – это судьба «простой советской женщины». А Дмитрий Сухарев написал — «музыка музыкой, но прежде всего это песни поэта».
У Елены Казанцевой вышли альбомы «На долгую, долгую память» (1997), «На извозчике едет Алешенька» (1998), «Ты помнишь, пограничник, было лето» (1999), «Королева района» (2001), «Система взглядов и понятий» (2003), «Есть у меня телефон» (2006).
Книги стихов «Вечер городской» (1992), «Концерт (в двух отделениях)» (2002), «На извозчике едет Алёшенька» (2012). В Польше перевели песни Казанцевой на польский язык и выпустили в 2014 году книжку песен с нотами и диск.
Композитор Дмитрий Долгалёв превратил Ленины песни в симфонию для 26 инструментов. Надеюсь, что мы все её скоро услышим.
Многие её короткие стихи, которые она называет «криками души» разлетелись по интернету.
***
Если б я была свободна,
Если б я была горда,
Я могла б кого угодно
Осчастливить навсегда.
Но поскольку несвободна
И поскольку не горда,
Я могу кого угодно,
Где угодно и когда…
***
Никто меня не понимает —
Один Алёша иногда.
А тот, кто ночью обнимает —
Не понимает никогда…
***
Меня встречают по уму —
А провожают почему?..
***
Я сегодня помолчу —
Я понравиться хочу!
***
Не жди хорошего конца,
Когда начало подкачало!
***
Чтоб мальчишку любить,
Надо девочкой быть,
А не старой каргой
С деревянной ногой!
***
Я поверила тебе на слово,
Как Нехлюдову Катя Маслова.
***
Мы друг друга так любили,
Что диван в паркет вдолбили.
***
Не строй мне глазки, мальчик мой,
Помыл посуду — и домой!
***
Когда я песни грустные пою,
Мужчины возвращаются в семью.
***
Вы — не Верлен, я — не Рэмбо.
И вам — слабо, и мне — слабо!
Евгений Александрович Евтушенко поместил её стихотворение «Люблю итальянцев…» в своей Антологии «Строфы века»:
***
Люблю итальянцев — они как грузины:
горячая кровь и сухое вино.
Люблю итальянские апельсины
и неитальянские — все равно.
Люблю макароны с названьем «спагетти»,
и южное солнце, и солнечный юг.
Мне снятся мои итальянские дети
и муж-итальянец,
и море вокруг…
Мне снятся Венеция и гондолы,
и яхта моя на приколе стоит,
и дети идут в итальянские школы,
и муж-итальянец как море шумит.
И дети идут в итальянские школы,
И синее море шумит и шумит.
А я приведу пару её напевных стихотворений из моих любимых.
***
На снегу сидят вороны —
Видно, нет у них гнёзда.
Над моим микрорайоном
Всходит ранняя звезда.
Суета во всей Вселенной,
А воронам наплевать.
У меня болит колено —
Некому поцеловать.
Буря мглою небо кроет,
Словно краской дорогой.
Я умру, меня зароют
С нецелованной ногой.
Над моим микрорайоном
Догорит моя звезда,
А вороны — что вороны,
Разлетятся кто куда…
***
Ненаглядная ты моя,
Я пишу тебе издалёка:
Здравствуй, мамочка, это – я,
Мне на севере одиноко.
Муж мой – пьяница, жизни нет,
И домой моё сердце рвётся.
Вот возьму и куплю билет,
Бог с ним, с мужем, пусть остаётся.
Я на родину прилечу,
Может, раньше, чем телеграмма.
Милый Боже, как я хочу,
Чтоб не плакала моя мама.
Чтобы мимо прошли дожди,
Чтоб снега её не коснулись.
Я приеду, ты только жди,
Вот и птицы домой вернулись.
Елену Казанцеву любят все и в этом её уникальность. Это редкость для жанра авторской песни. Женщины в её стихах находят знакомые мысли и переживания. Она заставляет вместе с собой смеяться над неудачами, нелёгкой женской долей. И даже детям нравятся её песни — они «лёгкие», понятные и мелодичные. Мужчин покоряет женственность, юмор, очарование ее голоса.
А вот что говорят коллеги по цеху:
Юлий Ким. (бард, Москва) О песнях Елены Казанцевой.
Поэзия Елены Казанцевой — это нескончаемый монолог о любви, состоящий из лирических миниатюр, этаких дневниковых записей. Их отличает редкое качество — абсолютно естественность и бескорыстная доверительность интонации. Казалось бы, всё о том же и всё так же — а слушаешь не отрываясь. Так и смотришь, бывало, на ручей или на огонь в камине. Понятие «поэт», «художник», «мастер миниатюры» вполне приложимы к Лене, но её безыскусной песне это как бы и не требуется. Что меня особенно трогает — это изящество её грустной иронии, которой всё у неё проникнуто.
Сергей Никитин. (композитор) О концерте «Женские романсы».
Знаете, для чего я это всё устроил? Чтобы послушать своего любимого автора Елену Казанцеву из Минска. Лена поэт Божьей милости. И это даже не литературный штамп. Сами всё увидите. Исполняет свои стихи под гитару, часто бывают замечательные мелодии. Но всё, мне кажется, что самое главное, что она поэт.
Елена Фролова. (бардесса, Москва)
Очень часто поражает в человеке не то, как он живет, а то, как он относится к этой жизни. Елена Казанцева относится к своей жизни с юмором и с грустью. Это парадоксальное сочетание и порождает такие удивительные создания, как «стихи и песни Елены Казанцевой». Их ни с чем не перепугаешь, они похожи только на себя и только на свою родительницу… Вот вам стихи и вот вам поэт.
Ольга Чикина. (бардесса, Рязань)
Ох, Лена! Люблю о ней просто вспоминать, потому что первая же мысль о Казанцевой как представителе человеческого рода укрепляет мою веру в человечество, мне прямо очень надо, чтоб такой человек был среди землян, и вот она существует, и для меня это спасительный факт. Юморист-меланхолик, гений по жизни, несуразный нытик, святая простота, сногсшибательная красавица, остроумнейший поэт, автор стихов настолько органичных и естественных, что они больше похожи на ветку яблони или игру кота. В ней собрано запредельно много чудесных свойств — непредсказуемость, свежесть, ниначтонепохожесть. Она смешит грустным, боится нестрашного и видит невидимое. Она не похожа на нас, человеков, и в то же время человек и женщина. Подозреваю, что Казанцева дана нам как призыв верить в чудо, раз она есть на свете. Лично я верю.
Вероника Долина (бардесса, Москва)
Лена Казанцева пришла к публике лет на десять позже, чем я. Этим приходится объяснить со вздохом — относительно краткое её шествование. Мне и по сей день больно от того, что таким недолгим был полёт ее песенок и стихов.
Время комфортного бытия стихов под гитару заканчивалось с 90-ми годами уже. А Лена только открывалась публике, писала все ярче и тоньше с каждым годом. Ещё успела и фирма Мелодия сделать рабочую запись — а вот выхода винила я не упомню. Или был?
Лена Казанцева нашлась когда-то на литературных встречах у Миши Володина, чудесное собрание талантов там было, в 80-е. Называлось Аллея АП, авторской песни. Строцев и Залесская, Фролова, Захаренков и Растаев, и Мерман. Я и не понимаю, как это географически объединялось то, Бобруйск и Витебск, и Рига с Минском. А было хорошо. Серости не было вообще. Общий тон был чистый и царили стихи, неприкрыто. Лена была первая. Самые подлинные стихи с грозным юмором, своей совершенно интонацией и как водится- чётко очерченной манерой. Неизменно прекрасные выступления. В секунду настраивалась публика. Ведь это были все ещё времена огромных залов, в 1,5 тысячи мест. Театр Эстрады в Москве к примеру- ничуть не был придворным и вычурным. Ежеквартально я вела там концерты, точнее дуплет: вечер мой и вечер общий, с друзьями. Теперь немыслимо и вообразить такое. Все наши имена на афише. Публика бегущая по мосту от метро Библиотека Ленина, при любой погоде… это уж были 90-е, скоро все и закончилось. И фестивали в разных городах, Киев, Новосибирск, Таллинн, Питер, и огромные концерты в Москве.
Лена не слишком много писала. Всегда очень ярко. А мне б хотелось — чтоб больше. Уже бодро начали выходить хорошо записанные альбомы, да и книжки ее стихов понемногу. И все ж.… как ни странно, Лена почти перестала писать. Как прежде, самобытна и радушна, встречала в Минске…, но новые песни не появлялись. Возможно это радикально прекрасный ход в искусстве- замереть в кульминации. Оставить несколько десятков изумительных стихов и жить дальше. Тут и загадка есть, и, пожалуй, разгадка тоже. Такой природный голос, как у Лены- мощно звучал в годы наивысшей свободы в нашей общей местности. Потом пространство съёжилось до неузнаваемости. Лена цела, Слава богу, подаёт иногда голос из Минска. Ее стихи — часть моего пространства. Все мои друзья в разных странах остаются фанатами ее мощных беззащитных стихов. Лена Казанцева там, где только она смогла оказаться. Любила и люблю ее неизменно.
Михаил Кочетков (бард, Москва)
Елене Казанцевой
Любит женщина меня,
Как пучину миноносец.
По утрам, меня обняв,
Как ребёнка, она носит.
Кормит с ложечки она,
Напевая: «Гули-гули».
А случится вдруг война –
Заслонит меня от пули.
А потом, придя с войны,
Лихо справившись с врагами,
И поставив у стены
Свою скатку с сапогами,
Приголубит, как коня.
Как дитя, накормит грудью.
Любит женщина меня…
Помогите, добры люди!
Александр Дов (бард, Тель-Авив)
Поэтов рождают окружающий мир и время. Но сами поэты создают свои миры со своим течением времени. Лену Казанцеву создали 80-е годы с их неуютом, эрозией прежних ценностей, общим ощущением быстро нарастающего развала и поисками опоры.
Ветер чужой, оттого и холодный.
Горе своё, оттого и болит…
У поэта Казанцевой (а она безусловно – поэт) эти ощущения превратились в неспешный мир переживаний сугубо личных, я бы даже сказал, женских. Эдакая постоянная женская неустроенность и неразделённая любовь, как образ жизни. «Ну и что, – скажете вы – и что же тут нового? Подавляющее большинство поэтесс (особенно «Бальзаковских лет») – это, как правило, бесконечные женские страдания и сетования на то, что подонок-избранник предпочёл другую». А я вам так скажу: «У Казанцевой есть, как минимум, три важнейших отличия. Именно они и делают ее поэзию настоящей.
Во-первых, зримость образов. Я прямо вижу этого ее «голубоглазого Алёшеньку», который едет на извозчике.
Во-вторых, гениальная краткость, чувство меры. У неё редко какая песенка звучит больше двух минут. Образ, картинка, и все сказано. Ни убавить, ни прибавить.
И, в-третьих, (а, может, это как раз во-первых) конечно, юмор. А, если ещё точнее: ирония и самоирония». Вспомните хотя бы про «нецелованную ногу», с которой, как она пишет, ее «зароют», и равнодушных ворон, которым это «до фени»…
А вот это, тоже любимое:
Боже мой, распускаются веники.
Что-то нынче весна преждевременна.
Я сварила на ужин вареники
И призналась тебе, что беременна…
…Остывают вареники синие.
Я их выброшу к чёртовой бабушке.
Я красивая, гордая, сильная.
Я на завтрак сготовлю оладушки.
И, если кто-то из вас скажет, что не слышит здесь иронии и самоиронии, то лучше вообще не слушайте Лену Казанцеву. Зря потратите время.
Что же касается меня, то я очень люблю ее песенки и стихи, и радуюсь встрече с ними всякий раз заново, заново ощущая «штучность» ее таланта. Впрочем, «штучность» Казанцевой перечисленным не исчерпывается. У нее «работает» все: и несильный голос, и некая беззащитность интонации, и скромная гитарка, и бесхитростные, но очень напевные мелодии. Как все это уживается с иронией – я не знаю. Загадка. Но, мне кажется, что именно в этом, как сейчас говорят, главная «фишка». И, знаете что? Пусть загадка остаётся! Настоящее искусство всегда содержит элемент загадки. Я и разгадывать не берусь. Лучше пойду искать рецепт «оладушек», которые Лена готовит на завтрак.
Марина Гершенович. (поэтесса, Дюссельдорф)
Имя Елены Казанцевой известно всему нашему поколению, примкнувшему к жанру авторской песни: к этому, можно сказать, гигантскому айсбергу в Океане всех официальных и неофициальных музыкально-поэтических жанров. Еще более известны сами песни Лены. Афористичные, иронично грустные — их поют и сейчас, в новом веке, иной раз без указания авторства. Потому некоторые из них могут смело называться народными.
Впервые я прочла стихи минчанки Елены Казанцевой много лет назад в московском журнале «Юность». Несколько коротких столбцов, простые рифмованные строчки, специфический юмор с грустиночкой. Тот самый поэтический юмор Казанцевой, который впоследствии читающая братия характеризовала по личному разумению: «жестокий романс», «женская поэзия», «воинствующая самоирония», «народная жилка», «сиротская лирика», «кабацкий авантюризм»…
Сам по себе набор определений интригует уже настолько, что невозможно усидеть дома, если где-то неподалёку проходит концерт Казанцевой. Невозможно отказать себе в удовольствии видеть талантливого автора, прислушаться к неординарной интерпретации им собственного бытия…
Вторая встреча с песнями Лены, а также с нею самой, была для меня подарком. В конце 80-х в Белоруссии проходил фестиваль с заключительным большим концертом, при участии Дмитрия Сухарева, Валентина Берестова, Михаила Яснова, Андрея Анпилова, Дмитрия Строцева, Вероники Долиной и многих, давно уже известных, поэтов, музыкантов, исполнителей собственных песен. Несколькими годами позже мне повезло услышать Лену не со сцены, а в дружеском кругу, где песни её звучали настолько естественно и гармонично, насколько может быть естественной и гармоничной сама жизнь, независимо от того, понимаем мы ее или нет…
В начале 90-х на экран вышла передача, записанная на московском телевидении: интервью с Еленой Казанцевой, песни в ее исполнении, стихи. Если не ошибаюсь, интервьюером была Галина Хомчик. В студийной беседе Лена держалась просто и естественно. И голос звучал не то в шутку серьёзно, не то всерьёз насмешливо. Попробуй, улови… Совсем как и в её песнях.
Я знаю, что Лену с ее концертной программой очень тепло приняли в Израиле, что выпущен CD её песен, а в записях выступлений их прибавилось — и каких песен! Каждый раз Казанцева выдаёт что-нибудь совершенно неожиданное, заставляющее переспрашивать: — Что это, чьё? Её песни люди разучивают и поют с любовью, с благодарным чувством к сопричастности автора их собственной судьбе, с улыбкой узнавания в этих песнях себя, своих житейских побед и промахов.
Стихи Казанцевой невероятно музыкальны. Профессиональные композиторы вправе закидать поклонников Лены шапками, а профессиональные поэты отодвинуть в сторону изданные на типографской бумаге её «…коротенькие песни, лёгкие как сигаретный дым», сняв с книжной полки увесистые тома классиков мировой культуры. И все же, песни Лены по-своему совершенны. Ибо песня — это прежде всего стиль. В стиле Казанцевой не откажешь. Более того, он не с неба упал, этот стиль: её песни и есть её жизнь. Это — разговор задушевный в рифму, это — откровенность доверительной беседы, это — сердцем узнаваемая мелодика уходящего времени: в песнях звон его часов настенных, и отсылка звуковой интонации к предшествующему бардовскому движению поколению песенных «подпольщиков», таких как Аркадий Северный, братья Жемчужные, Лев Рубашкин, а также мелодийные приветы ускользающим ритмам эстрады 70-х годов…
Игорь Иртеньев. (поэт, Москва)
Песни Елены Казанцевой отличает удивительно естественная, простодушная интонация. Но на мой-то циничный взгляд, простодушие это не без лукавства. Не так уж она проста, наша Лена. Я имею в виду ее поэтическую и артистическую — о музыкальной судить не берусь — изощрённость. Героиня Казанцевой — одновременно персонаж и зритель бесконечного мыльного сериала под названием «Наша жизнь». Несчастная любовь, злое безденежье, тоска по прекрасному, ёмко описываемому сверкающим словом «евроремонт» — всё это знакомо до боли миллионам наших задрюченных бытовухой современниц. Думаю, крутани эти песни по ящику, так чтоб из ушей полезло, фотографии Казанцевой заняли бы достойное место на стенах многих малогабаритных квартир. Боюсь, однако, не займут. Потому что не крутанут. Потому что тонкая ирония, неизменно просвечивающая в ее стихах, качество абсолютно несовместимое с попсой. Там всё по-честному. Без булды. Так что не быть Лене всенародной плакальщицей, не ездить в белом «Мерседесе» по Канарским островам, не осчастливливать автографами озябших петеушниц. А мучить и утешать нас, которых, кстати, тоже не так уж мало, хотя, прямо скажем, и не так уж много, в пересчёте на пресловутую душу этого самого населения.
Тимур Шаов (бард, Москва)
Лена Казанцева, уникум, для меня — яркий представитель племени гениев, причём она такой типичный гений — разбросанная, непрактичная, наивная, в то же время мудрая, всё понимающая, с блестящим чувством юмора. Помню, она покорила меня своим экспромтом, родившимся у меня на глазах — сидели мы в «Московских окнах», кто-то открыл бутылку вина. Лена задумалась — и сказала с расстановкой, подбирая слова: «Я в руках себя держу, удержу едва ли. Всей стране пойду скажу, чтоб не наливали!» Когда-то я вёл на Маяке передачу об авторской песне, в одной из передач рассказывал о Лене. Надо было выбрать две песни. Это был тяжёлый выбор! Хотелось и эту, и эту, и эту! Пока выбирал, незаметно прослушал почти всю Казанцеву. И, хотя, как пела сама Лена: «Мужчине меня не понять, всё что-то ему не хватает…», мне хватило, чтобы понять и восхититься. Когда все песни о любви, это могло бы быть скучным, но только не у Лены. И вообще, вряд ли именно мужики корень зла, но, когда об этом поют так, как Ленка Казанцева, хочется согласиться!
Борис Бурда. (писатель, Одесса)
Владимир Высоцкий не занимался боксом, не был на войне, не водил большегрузные автомобили по Сибири, не был, конечно же, истребителем. Однако не он, а Юрий Тынянов выдумал, как называть и ЯК-истребитель, и соперника Бориса Буткеева, и шофёра таёжной трассы. Впервые в мире Тынянов придумал для них собирательное имя — лирический герой. Не всё, что поэт говорит от первого лица – монологи лирического героя (скажем, вопль героя того же Высоцкого «Я б в Москве с киркой уран нашёл при такой повышенной зарплате» мгновенно низводит персонажа до сатирической маски, не более того). Лирический герой говорит именно то, что мог бы сказать сам автор, но не говорит. Не хочет, не может, стесняется, стыдится, боится прослыть нескромным или считает, что сказать это надо, но так, чтобы не все сразу догадались, кто это сказал.
Большинство песен Елены Казанцевой – монологи лирического героя в химически чистом виде. Этот герой говорит именно то, что вполне мог бы сказать о себе и автор, но не говорит, потому что как-то неудобно. Неудобно так себя жалеть, неудобно в таком признаваться, неудобно быть до такой степени откровенной, несчастной или стервозной. Но ведь всё это есть, и сказать об этом хочется. И Казанцева находит для этого такие слова, что становится всё равно, она это или этот самый лирический герой – ясно только, что надо было это сказать, хотя это не всегда приятно. Говорить неприятно, слушать – как раз наоборот. Её лирическому герою свойственна порой шокирующая откровенность, порой плохо выражаемое словами горе. Часто это то ли смех сквозь слёзы, то ли слёзы сквозь смех, то ли вообще что-то большее, включающее в себя и смех, и слёзы, как составные части – и всё это на очень малом текстовом пространстве: её песни предельно лаконичны. Это тоже искусство – чтобы слов было мало, а задумываться получалось о многом.
Лирический герой Казанцевой – существо не всегда приятное и куртуазное, иногда может и рассердить, и брезгливо поморщиться, но он естественен, интересен и что-то в нас затрагивает – разве нам этого мало. Герои нашил лучших бардесс и тонки, и интеллигентны, и глубокомысленны, и говорят очень серьёзные вещи о по-настоящему важном. Но вот такой лирический герой, как у Казанцевой – простой, как дробь три пятых, отнюдь не кладезь, но непременно что-то затрагивающий – это её манера и её достижение, отнюдь не простое.
Эта самая простота ее героинь не должна раздражать – не зря Пушкин так и сказал, что поэзия должна быть глуповата. И сложности в ней не ищите – сказал же Аксёнов в «Затоваренной бочкотаре»: «Если вы сложный человек, вам должны нравиться примитивы». Но они ведь живые, да еще и, как положено лирическим героям – и она, и не она. А в заключение не забудьте, что ее простенькое восьмистишие многие месяцы стояло на сайте «anekdot.ru» в разделе «Стишки» на первом месте по зрительским оценкам. Думаете, это просто? А вы попробуйте…
Ирина Алексеева (Любецкая). (поэтесса, Подмосковье)
В 2000 году я приехала к Любови Захарченко домой, чтобы записать интервью для журнала «Юность». А с Любой я познакомилась летом того года на Грушинском фестивале, где побывала тогда впервые. Песни Любины и раньше знала, конечно, «Чёрная смородина» часто по радио звучала, была уже любимой песней, и меня её автор очень-очень интересовал. Но автор (Любовь Захарченко) оказался каким-то неправильным собеседником. Люба принялась мне рассказывать о других бардах:
— Ну что там обо мне! Вот бы вам познакомиться с Еленой Казанцевой! Она живёт в Минске, у неё чудные стихи, это настоящий поэт…
Вот такое начало интервью… Как же не запомнить на всю жизнь? Позже, через несколько лет, в 2007-м, когда я познакомилась с Евгением Александрович Евтушенко и он привёз в мою Запрудню свои книги в автографами (подарок!), в антологии «Строфы века», составленной им, я обнаружила Еленино стихотворение и нашла слова Евтушенко о Казанцевой: «На редкость изящное дарование».
Помню, как я обрадовалась! Ведь Елена тогда уже была мне знакома! И я уже слушала её выступление на Гитаре – на главной сцене Грушинского фестиваля в 2001 году. Елена пела свою чудную песню: «Солнце взойдёт, я увижу дорогу…» Она пела, а я, сидя вместе со всеми на Горе, обливалась слезами, ну, проще — урёвывалась, от какого-то несказанного горького счастья…
Лирическая героиня песен Елены Казанцевой – тихоня. Она негромко и доверительно делится с аудиторией своими женскими горестями, как будто проглотив очередной раз слезы, рассказывает о своих «незадачах» близкой подруге. Рассказывает, с лёгкой усмешкой над собой:
Только лётчики одни
Дарят мне свои огни.
Пролетят, взмахнут крылом
И растают за углом
И опять на море тишь…
Так вот, сдуру, и взлетишь
А ведь ей, возможно, впору по жизненной ситуации вспомнить Николая Гумилёва: и дал Люцифер мне шестого коня – отчаянье было названье ему…». Но женская сущность “лирической героини” такова, что, если “шестой конь” ворвётся на ее луга, она ласково потреплет его гриву, да ещё проводит к водопою. Ее отчаянье так тщательно спрятано – за лёгкой улыбкой, за прощением, за надеждой на свои собственные силы, что «лирической героине» не до него:
Остывают вареники синие–
Я их выброшу к чёртовой бабушке.
Я красивая, гордая, сильная –
Я на завтрак сготовлю оладушки.
Лишь иногда прорвётся горечь: «Горе своё, – оттого и болит…». Но она поскорее укрывает ее за наивно-беззащитный эпатаж:
Если б я была свободна,
Если б я была горда,
Я могла б кого угодно
Осчастливить навсегда.
Но поскольку несвободна
И поскольку не горда.
Я могу кого угодно,
Где угодно и когда.
В 2001 году Грушинская Гора приняла Елену Казанцеву с одного простенького четверостишья – усмешки, а потом, притихшая, слушала ее песни. Такой нежный и лёгкий голос только так и слушать. Он будто создан для того, чтобы петь, стоя на Гитаре под ночным небом:
Солнце взойдёт – я увижу дорогу, –
Только б не знать, что она в никуда,
Только б любить одинокого Бога,
Только бы петь, как живая вода.
Андрей Анпилов. (поэт, Москва).
Ещё лет восемь назад Казанцева звонила раз в месяц и читала короткие стихи. Каламбурного характера. Потом это прекратилось, Лена замуж вышла. Мне не известно, пишет ли она вообще теперь песни и стихи. Я уверен, что до меня бы дошли слухи, а скорее сами вещи, если бы она писала. И вот что видно из сегодняшнего дня. На песнях Казанцевой нет отпечатка десятилетий (мол, это вещи середины 80-х, это времени перестройки, а это уже при Лукашенко и так далее). На них есть отпечаток больших эпох. Советской песни, русского романса, дворовой песни. «Айседора Дункан» могла быть написана и в 1930-м, а может быть написана и в 2050-м далёком году. Если перебрать все стихи и песни Лены – то во всех есть это свойство – накрывать собой очень долгий временной пласт. В сущности, лучшие песни Лены вписались в неширокий круг русских песен, которые были словно всегда…
***
Казанцева песенки пела во сне —
Матрас, про Алёшеньку снова,
И было так тихо в огромной стране,
Что слышалось каждое слово.
А после запела она «старый клён»
И «спрятались в поле ромашки»,
И не был во сне я ничуть удивлён,
Я всё это знал без бумажки –
Что лучшие песни в огромной стране
И мирной поры, и военной,
Которые Лена поёт мне во сне —
Когда-то написаны Леной.
Мне слышался голос её молодой
И струны дрожали несмело
Во сне, под высокой любимой звездой,
Которая в небе звенела.
Татьяна Дрыгина. (поэтесса, Москва)
Имя ей – естество. У неё нет придуманных песен, все их Казанцева хватает с неба. Просто знает, где находится божественная розетка и время от времени подходит к ней со своим проводом. Иначе как это объяснить? Может предъявить шедевр классический, блатную балладу, романс, ироничный дневник или что-то совсем детское – всё совершенно серьёзно, и всё как бы в шутку, всё беспощадно к себе и к другим, но полно иронии, смирения и тепла.
Не могу представить Лену, замышляющую донести до читателя некий замысел, и даже мучительно трудящуюся над текстом представить не могу. Но зато, прекрасно зная, как работают в разное время её беспомощно-спасительные строки, отлично представляю миллионы женщин, плачущих от счастья взаимности, понятости и высказанности! Ах, Елена Бесхитростная! Великий талант. Я знаю, что многое напридумала о тебе. Так тебе и надо. Да и всем нам.
***
Вот такая она Елена Казанцева из славного города Минска. Замечательная и ранимая…
Мои слова — почти как руки,
К тебе я ими прикасаюсь,
Я, может, этим и спасаюсь
От нашей будущей разлуки,
От нашей будущей тревоги,
От нашей будущей печали,
Того, чему не быть в начале,
Уже не встретишь по дороге.
Иди туда, где небо сине,
Где солнце плачет над тобою,
Иди туда, куда просили,
С моей надеждой и любовью.
А я останусь в этом мире,
Одна без света и без слова.
Меня тоскою накормили,
Теперь я знаю, что к чему.
Мои слова — почти как руки,
К тебе я ими прикасаюсь.
Я, может, этим и спасаюсь
От нашей будущей разлуки.
На этом у меня сегодня всё! Кого заинтересовало творчества Елены, тот может
Посетить её творческую страницу http://www.bards.ru/archives/author.php?id=1870
И послушать, как она поёт — https://youtu.be/0DXFeI9phFg