Вячеслав Харченко – поэт, прозаик. Родился в 1971 году в поселке Холмском Абинского района Краснодарского края, детство и юность провел в г. Петропавловске-Камчатском, закончил механико-математический факультет МГУ и аспирантуру Московского Государственного Университета леса, учился в Литературном институте имени Горького. Член Союза писателей Москвы. Начал публиковаться с 1999 года. Стихи печатались в журналах «Новая Юность», «Арион, «Знамя», «Эмигрантская лира» и др; проза – в журналах «Крещатик», «Октябрь», «Волга», «Новый Берег», «Зинзивер», «Дети Ра», «Литерратура» и др. Автор четырех книг прозы. Лауреат Волошинской литературной премии (2007) и премии журнала Зинзивер» (2016, 2017). Рассказы неоднократно входили в короткие и длинные списки различных литературных премий («Национальный бестселлер», «Ясная Поляна», «Русский Гулливер», премия имени Фазиля Искандера и др.) и переводились на немецкий, китайский и турецкие языки. Живёт в городе Симферополь.
Содержание
Мезга
Вчера выжимал виноградную мезгу, добавлял сахар и ставил вино в тихое холодное место. Но выжимал, попивая вино. Не то, которое я выжимал, а магазинное.
Вселенная все время спрашивала меня:
— Слава, не хочешь увековечить свое имя?
— Не видишь, я выжимаю мезгу, — отвечал я Вселенной.
— Может ты Слава хочешь стать президентом Соединённых Штатов Америки? — спрашивала Вселенная.
— Нет, — отвечал я.
— Или полететь с Илоном Маском на Марс?
— Нет, — отвечал я.
— Или возглавить тайное общество? — не унималась Вселенная.
— Нет, — отвечал я.
— Или построить Пирамиды?
— Нет, нет, — отвечал я.
— Может написать большую книгу?
Я задумался. Пока переливал вино в бутыль, добавлял в него сахарный сироп, ставил клапан, все думал о вопросе Вселенной.
В конце концов я поставил бутыль в подвал, снял резиновые перчатки, вымыл стол и дуршлаг от остатков мезги, выкинул марлю, допил магазинное вино и ответил:
— Отстань Вселенная, не видишь я делаю вино.
Мытье кота
Кота мы мыли лишь один раз. В год. Мы чуть не погибли, а кот еле выжил от стресса, но сегодня кота нужно было засунуть под душ, потому что он привёз с дачи блох. Я купил специальный шампунь, настроил тёплую воду и принёс ничего не подозревающего кота.
Жена скептически осмотрела меня и сказала:
— Ты что так и будешь его мыть?
Я взглянул на свои майку алкоголичку и шорты.
— А чего, — спросил я.
— Брезентовые рукавицы есть?
— Нет.
— А ватник со шлемом?
— Нет.
— Надень тогда толстую зимнюю куртку.
— Зачем?
— Чтобы не прокусил.
Я спустился на первый этаж и надел тёплую зимнюю куртку. Подумал немного и надел тёплую зимнюю шапочку и очки для горных лыж. Жена замотала себе руки скотчем и натянула резиновые перчатки. Ничего не подозревающий кот сидел рядом и смотрел на нас, как на идиотов.
— Закрой дверь в ванну, — сказала жена.
— Зачем, — прошептал я.
— Чтобы не убежал.
Я для надёжности закрыл дверь на защёлку, взял кота и поставил его в ванну. Кот меня любит, он стоял и ничего не подозревал. По его рыжей шерсти скакали весёлые блохи. Жена включила воду и направила душ на кота. Я зажмурил глаза от ужаса, жена вжалась в кафель.
Кот завыл, завыл как зимняя вьюга, но видимо тёплая вода и противоблошный шампунь подействовали так хорошо, что коту сразу полегчало. Он стоял мокрый, но не вырывался и не выпускал когти. Он просто истошно и страдальчески выл. Так воют люди, когда не знают, что делать, а жить надо.
В общем вымыли мы кота аж два раза, а он просто выл. В зимней куртке я пропотел, как в бане, пот катился по лицу, у жены на руках от жары вздулся скотч. Напоследок кот, конечно, укусил меня, но как-то дружески, не до крови. Так прихватил и все.
Вот она сила кошачьего разума.
Телефон дал дуба
Вчера мой телефон дал дуба. Перестал видеть симку, вайфай и стал перезагружаться, а я нахожусь на побережье. Ни хозяйке комнаты позвонить, ни такси вызвать, ни починить. Вотсап -к черту. Рабочие чаты – к черту. Удалёнка – к черту. Побежал искать новый телефон. Поселок маленький, вечер. Все закрыто. Нашёл какого-то барыгу. Он мне продал юзаный телефон. Пришёл домой. Новый телефон сеть ловит, вафай видит. Стал качать российские мессенджеры и почту – не качаются. Территория-то, где я сейчас обитаю – под санкциями. Бился 2 часа – не получается. Сел задумался: «Неужели я, закончивший три советских института, 2 из них лучших, третий тоже нормальный, не смогу справиться с какими-то сраными мальчиками егэшниками из трансатлантических корпораций. Да мне 50 лет, у меня выпала половина зубов, но я ещё ничего». Полез в хакерские чаты. 4 часа чтения инструкций. Сначала взломал новый телефон, потом научился скачивать программы, минуя око большого брата, потом научился ставить программы, минуя око большого брата. В час ночи мой новый телефон был под завязку забит всем несанкционированным софтом. Я встал, выпил стакан вина, вышел на улицу, покурил, меня шатало. Но самое смешное случилось утром. Мой старый задроченный телефон ожил. Стал видеть вайфай и симку. Сволочь.
Стиралка
— Посмотри, стиралка опять мигает, — говорит жена.
— Иногда я думаю, что наш мир — это один большой квазар, он меняет свою светимость в зависимости от непонятно чего. Вот сидишь думаешь и неожиданно душа начинает светиться, а потом раз и все в пятки, и не хочется жить или жить не так как хочется.
— Понятно, ты есть-то будешь, — продолжает жена.
— Но где же этот дух, если не хочется есть. Я сегодня встал утром и увидел, как синица клюёт виноград, а потом прошла старуха и попыталась через забор сорвать кисть винограда, а я тогда подошёл и нарвал ей, а он ещё зелёный, и я говорю — он ещё кислый а она а у меня все равно диабет мне нельзя сладкий.
— Хорошо если не хочешь гречку, то пожарь шашлык, — продолжает жена.
— Понимаешь я не люблю тучи, я люблю жару. Это странное ожидание дождя, когда ты ходишь как пришибленный словно давление какое-то, словно нет сил быть самим собой, словно что-то уходит от тебя, как жизнь и вдруг что-то наступает и сердце болит и хочется нового и хорошего.
— Да, понятно, а вина молодого хочешь.
— Хочу.
Лампочка
Лампочка над моей дверью в комнату ночью реагирует на движение. Поселяла меня хозяйка Оля днём в будний день. Она провела меня на второй этаж по отдельной боковой лестнице. Похоже в это время все остальные обитатели огромного двора отсутствовали: кто-то был в школе, кто-то в садике, кто-то на роботе. Хозяйка мне дала ключ от отдельного входа, успокоила лающих собак, познакомила с котом, попугаями и золотыми карпами и назвала код от ворот. Я вернулся с моря в темноте и тихо и незаметно поднялся на второй этаж. Принял душ, включил компьютер, двор жил своей жизнью. Стучали чайные ложки, витал манящий запах плова, чирикали попугаи, молчали карпы, мяукал кот. Перед сном я решил выйти на лестничную площадку и вот эта лампочка, реагирующая на движение, вдруг загорелась. Неожиданно двор затих и замер. Исчезли все звуки.
— Коля, — раздался чей-то голос, — там кто-то есть.
— С чего ты взяла, — ответил другой голос, видимо Коли.
— Лампочка горит, — ответил первый голос шёпотом.
— Может Полкан забрался, — спросил Коля.
— Полкан здесь.
— Может тогда Мурзик.
— Мурзик здесь.
— А Алёшка?
— Алёшка спит.
— Хорошо я проверю, да-ка мне монтировку.
— Откуда я знаю где твоя монтировка.
— В предбаннике.
Я представил как неведомый Коля с монтировкой осторожно поднимается ко мне по лестнице, потом ногой выбивает дверь и с криками «твою мать» врывается в мою комнату. Глаза его горят, в уголках губ слюна, в руках монтировка. В этот миг я закричал:
— Не надо монтировку.
Двор опять затих.
— Вы кто, — спросили голоса.
— Меня Оля поселила.
— Когда.
— Днём.
— А вы деньги заплатили, — спросили голоса хором.
— Да,-ответил я, — на карту перевёл Оле.
Голоса опять затихли, а потом хором воскликнули:
— Ах Оля, а мы думаем, что она спит, небось пива напилась.
После этого во дворе началось активное движение. Захлопали двери, залаяли собаки, замяукал кот, загалдели попугаи и замолчали золотые карпы.
Набережная
Проснулся в шесть утра от холода, надел лёгкий свитер и вышел покурить. От моря шёл запах водорослей. Потеплее оделся и двинулся на набережную. Шесть утра – самое странное время. Одновременно можно встретить не дошедших до номеров подвыпивших отдыхающих и любителей утренних пробежек. Ради этих двух категорий работают ночные магазинчики. Первым они не смотря на все законы продают пиво, а вторым кофе. Продавщица долго не могла понять к какой категории принадлежу я. С одной стороны я не был помят и измучен жаждой, а с другой стороны я вешу 120 килограммов и на спортсмена не тяну. Все-таки выдала кофе. Пляжи в шесть утра пустынны. Солнце всходило медленно и угрожающе. Купаться из-за холода не хотелось, но, когда первые лучи осветили набережную, стало жарко, я снял тёплую одежду и полез в воду. Выходя из воды, понял, что не взял полотенце. Я сложил вещи в рюкзак и остался в плавках, чтобы быстрее обсохнуть под ветром бриза. Постепенно набережная наполнялась отдыхающими. Я шёл вдоль берега почти голый, заходил на какой-нибудь санаторский пляж, окунался и шёл дальше. Прошёл километров 5. В конце концов я ещё о-го-го. Полез по лестнице на гору. Когда забрался на смотровую площадку, все болело, спина ныла, отдышаться не мог, но вот я развернулся и передо мной открылась бескрайняя синь, уходящая в небо, по которой скользили яхты и катера. Первые купальщики лезли в море, сновали маленькие автомобили, кофейщики открывали кофейни, торговки поднимали жалюзи торговых павильонов. Мне показалось, что вот сейчас что-то должно произойти. Я сел на лавку, затянулся сигаретой, закашлялся, выкинул сигарету, растянулся на лавке и незаметно уснул.
Прощай молодость
В 1989 году мой друг принёс в общагу пластинку. У друга был проигрыватель. Он заговорщицки подмигнул мне и сказал: «Сейчас ты услышишь самого Гарика», — а потом вынул виниловый диск из бумажного конверта, аккуратно положил на плоскость проигрывателя и поставил иглу. Проигрыватель немного пошипел, а потом возник надрывный голос, который кричал о маленькой бэби, его девочке. Мы сидели и слушали. У друга было вдохновенное лицо. Когда пластинка смолкла, друг сиял. Он спросил меня: «Ну как». Я пожал плечами и спросил:
— А на той стороне что?
— Да ерунда какая-то.
— А можно я послушаю.
— Да слушай.
Друг поставил пластинку и вышел из комнаты.
Пластинка опять какое-то время шипела, а потом проникновенным голосом кто-то запел: «Прощай молодость…прощальное танго…я играю только за деньги».
Мне было 17 лет. Я никак не мог вдохновиться песней об ушедшей молодости, мне нужны были как всем перемены, но почему-то я прослушал сторону «В» семь раз подряд. На стороне В ничего не было написано, только «Дуэт «Прощай молодость».
Когда друг вернулся, я попросил его продать мне эту пластинку, но он ответил, что Гарик Сукачев не продаётся.
Потом я один раз был на Горбушке на рок-солянке. Выступал все тот же Гарик, который мне был не интересен, но зато на разогреве я увидел «Прощай молодость» вживую. Юные интеллигентные мальчики, как они попали в рок непонятно.
Сегодня с утра шёл дождь, созревший виноград оказался кислым, мне не писалось, хотя работы было много. Я долго рылся в контакте в поисках музыки, ничего не нашёл и просто ткнул наугад, и вдруг из колонок тонкий проникновенный голос запел: «Прощай молодость».
Кот и котёнок
Я сидел в полумгле и писал рецензию, жена лежала на тахте и читала книгу о влиянии патогенных грибов на смысловые галлюцинации, когда с балкона раздался визг, топот и звуки боя. Потом кто-то пробежал по мне, потом кто-то пробежал по жене, потом этот кто-то сиганул в открытое окно. За этим кто-то гнался наш рыжий кот, распушив хвост. Коту запрещено прыгать в окно и гулять без спроса на улице, поэтому он затормозил на подоконнике, куда сиганул кто-то. Кот немного подумал, но потом решительно ринулся в темноту. Похоже он догнал кого-то. И больно вломил ему.
Какое-то время мы с женой оба молчали.
— Что это было? – спросил я.
— Похоже в дом залез чужой кот.
— Он большой? – спросил я.
— Небольшой, — ответила жена.
— Насколько небольшой, — спросил я.
— С ладонь, — ответила жена.
— То есть наш семилетний кот решил вломить котёнку.
Жена ничего не сказала и продолжила изучать патогенные грибы.
Потом оторвалась от книги и сказала:
— Надо найти нашего кота.
— Зачем искать кота, который гоняет котят?
— Он все-таки наш.
— А котёнка тебе не жалко?
Я представил бедного серого котёнка, как его наказывает наш семилетний кот. Мне стало жаль котёнка, но в принципе мне было жаль и нашего домашнего кота, который мог потеряться на улице.
Я встал, надел дождевик (на улице шёл дождь), вышел на крыльцо, закурил сигарету, зажёг на мобильнике фонарик и уже хотел нырнуть в темноту, когда увидел у своих ног на крыльце нашего рыжего кота и серого котёнка.
Пришлось пустить в дом кота и накормить котёнка.
Дефолт
В 1995 году меня взяли на работу аналитиком фондового рынка в инвестиционную компанию. Компания скупала у нищенствующих работников разорвишихся советских гигантов акции, которые им достались на ваучеры во время приватизации. Акции потом уходили за рубеж западным фондам. Зачем им был нужен аналитик непонятно. Наверное владелец понимал, что когда-нибудь халява закончится и придётся играть на бирже ценных бумаг, а для этого нужны мозги. Хотя я закончил математический факультет МГУ, никто не учил меня анализировать рынок ценных бумаг. Я раздобыл пару книг на английском языке, взломал программу Математическая статистика и принялся за дело. Я помню свой первый статистический анализ. Я загнал котировки голубых фишек (акций самых важных компаний) в компьютер, нажал кнопку ОК и компьютер, зависнув на пять минут, выдал мне график роста на ближайший месяц.
Я присвистнул, и понёс этот график к директору. Директор почесал репу, недоверчиво посмотрел на мой график, хотел послать куда подальше, но вспомнив, что я закончил университет, выделил мне немного денег, которые я сразу же вложил в голубые фишки.
В ближайший месяц я принёс 90% прибыли компании, сидя в кресле в Москве, когда обычные сотрудники ездили по всей стране и трясли дедушек и бабушек. Авторитет мой вырос. Мне выделили туеву кучу денег. Почти 75% всех ресурсов. Компьютер показывал рост. Проблема (о которой я в силу возраста не знал) была в том, что российскому фондовому рынку было без года неделя, он все время рос, что и понятно. Загружая в компьютер данные только растущего рынка я получал на выходе будущий растущий рынок. Я хорошо помню 17 августа 1998 года — день суверенного дефолта России. Я стоял около биржевых терминалов и заворожённо смотрел на котировки акций и облигаций. Это были нули. Одни сплошные нули. Рядом со мной лежал график, который показывал неуклонный рост на ближайшие 10 лет.
Кто-то подошёл ко мне сзади и тихо встал рядом. Я обернулся. Это был директор. Какое-то время мы оба зачарованно смотрели на котировки. Мы оба понимали, что это последний день нашей работы в компании.
Когда мы оба после расчёта вышли с трудовыми книжками из бухгалтерии на улицу, директор попросил меня закурить и спросил:
— Куда ты теперь?
Я пожал плечами. В принципе пока я сидел у компа, я ещё и писал статьи о фондовом рынке в финансовые издания. Это были копейки, но на хлеб и молоко хватало.
— А вы? — спросил я.
— К маме поеду, в Тамбов, — ответил директор и пошёл в сторону метро.
Болячка
Я болею болячкой. Болячка не страшная, но хроническая. Вылечить ее очень сложно. С ней можно жить, если перестать ее сильно лечить и просто свыкнуться, что она есть и не бояться, что о ней скажут другие люди. Как всякий больной болячкой, я вхожу в фб-группу больных болячкой. В этой группе больные болячкой рассказывают, как они разными способами не вылечили болячку.
Иногда в группу заходит новичок. Он только что обнаружил болячку. Перед ним разверзлись девять кругов Ада. Он орёт:
— КАК ВЫЛЕЧИТЬ БОЛЯЧКУ!!!!!
Простые смерды говорят ему:
— Никак.
Новичок не верит и считает простых смердов смердами.
Он продолжает орать:
— КАК ВЫЛЕЧИТЬ БОЛЯЧКУ!!!!!
Ему отвечают:
— Никак.
Он орёт.
Тогда все замолкают и на арену выходят прохиндеи:
— Позагорайте в Залупинске!
— Принимайте ледяные ванны в Тынде!
— Колите гормоны за 100500 рублей!
— Диета и физкультура!
— Обливайтесь мочой!
— Купите мазь Горячая кисточка и мажьте афедрон!
Ободрённый новичок уходит. Через месяц возвращается и орет:
— НЕ ПОМОГЛО!!!
Простые смерды шепчут:
— Она не лечится.
Новичок все равно орёт.
Опять выходят прохиндеи:
— Сходите к Залману Заде.
— Езжайте к Вастерману Иосифовичу!
— Америка, Германия, Израиль.
— Иван Заопенков!
Ободрённый новичок уходит к Ивану Заопенкову. Иван Заопенков берет с него 100500 рублёв. Через месяц новичок возвращается и сообщает:
— Не помогло!
— Йога, суры, старцы, веды, — шепчут ему прохиндеи.
— Идите в Жопу, — кричат ему простые смерды.
Новичок уходит, чтобы через месяц, прочистив всю свою карму, присоединится к простым смердам и тихо шептать в общем хоре:
— Смирись и будь счастлив!
Золотая пластиковая карточка
Иванову выдали золотую пластиковую карточку. У всех были зелёные, а у него золотая, бесконтактная. Когда он брал ипотеку, то гладкий менеджер подмигнул ему и спросил:
— А хотите золотую банковскую карту?
— Зачем? — спросил Иванов.
— Для тех, кто связан с нашим банком на ближайшие 30 лет мы абсолютно бесплатно с нулевым обслуживанием выдаём золотые карты. Хотите?
— Я связан с вашим банком на 30 лет? — переспросил Иванов.
— Да у вам ипотека на 30 лет.
Иванов задумался и представил себя через 30 лет. У него нет зубов, он лыс, стар, толст, ночует у мусорного бака и у него все еще ипотека. При таком раскладе золотая банковская карточка показалась хоть каким-то счастьем.
Утром Иванов пошёл в Пятерочку за кефиром Домик в деревне и чёрным хлебом. Он как всегда искал мягкий кирпич, но весь хлеб был чёрствый, вчерашний. Иванов грустно вздохнул и взял вчерашний хлеб. Кефир тоже был почти просроченный, но шел по скидке. Иванов как обычно встал в очередь к кассе, а когда нужно было расплачиваться, он по ошибке достал не зарплатную зелёную карточку, а золотую. Кассирша непринуждённо схватила ее, чтобы приложить к терминалу, но вдруг ее движения замедлились, она облизала губы, поправилась фирменную бейсболку Пятерочки, засуетилась и выдохнула:
— Какая хорошая погода.
Иванов вздрогнул, осмотрел хвост очереди и выдохнул из себя.
— Да ничего.
— Не хотите на пикник в пятницу?
Иванов смутился.
— На Волге сейчас хорошо, розовые закаты, поёт соловей, клюёт лещ, танцы до утра, шурымуры, радость жизни!
— Какой пикник? — спросил Иванов.
— Замечательный пикник, — продолжила кассиршу, — только вы, я и луна.
— Вы пробивать-то будете? — Иванов занервничал, его дома ждали жена и трое малолетних детей, к тому же сегодня нужно платить взнос по ипотеке. Очередь роптала.
Кассирша смутилась, приложила золотую карточку к терминалу и тяжело вздохнула.
Иванов, ничего не понимая, положил хлеб и кефир в пакет и пошёл домой. Дома он намазал на хлеб томатную пасту, включил компьютер и стал смотреть на ютубе Камедиклаб, но неожиданно в наушниках исчез звук, а без наушников он мог разбудить спящих детей.
Иванов осмотрел наушники, понял, что они сломались и спустился к ближайшему салону МТС. Он долго выбирал самую дешёвую модель, и когда выбрал, то подошёл к молодому менеджеру, доставая золотую карту. Менеджер неожиданно вытянулся по стойке смирно и заверещал:
— Последняя коллекция, Силиконовая долина, Айфон, Самсунг, Дэл, Стив Джобс, Лазурный берег.
Иванов испугался:
— Мне бы наушники, — сказал он.
— Монако, Бали, курорты Краснодарского края, — верещал менеджер, — Париж, Рим, Нью-Йорк, Дакар.
Иванов вырвал у менеджера золотую карту, расплатился налом и вбежал на улицу.
Он достал сигареты «Донской табак» и сел на лавочку, но из ближайшего автосалона к нему выскочила сногсшибательная блондинка в мини-юбка харасментского вида и заорала:
— Бентли, Бентли, Мерседес, Тойота, вечная гарантия, Бентли.
Иванов бросил недокуренную сигарету и устремилися домой к жене и детям, но когда уже открывал дверь подъезда, к нему из темноты вынырнул человечек и зашептал:
— Драгс, драгс, кокос, герыч, марки, грибы.
Иванов сначала испугался и отшатнулся, но потом оттолкнул драгдилера, забежал в лифт и нажал кнопку своего этажа.
Пока лифт сжирал этаж за этажом Иванов, вытирая пот со лба, достал из бумажника золотую банковскую карту, переломил ее пополам и зарыдал.
Я счастлив
Как я счастлив, что живу на юге. Наконец-то я могу не скрывать свои эмоции. Прожив 30 лет в северной Москве я был вынужден ежесекундно скрывать свой взрывной невыдержанный южный темперамент под маской скучающего безразличия. Я мысленно убивал толкающихся пассажиров метро, душил неторопливых продавщиц, проклинал громко орущих детей и кидал камни в огромных клыкастых псов. На Юге я могу это делать абсолютно легально. Я могу ругаться на рынке с молочницами за каждую копейку, я могу спорить о политике Верховного Главнокомандующего и посылать его в жопу, я могу скандалить, требовать и ужасаться. И заметьте никто, никто не подумает, что я сумасшедший. Я могу сегодня поссориться, а завтра помириться, я могу ехать в электричке Южный город — Евпатория и на протяжении всего пути доказывать дряхлому старику, что его инжир дрянь, а он сначала схватит меня за грудки, а потом нальёт 60-ти градусный чачи и мы будем рыдать и смеяться, как безумные. Я могу здесь три часа просто говорить и меня будут слушать, а не мрачно кивать и поддакивать, как на Севере. Я могу не хвалить Мандельштама и Олешу и не ругать Верочку Полозкову, я могу не читать газет и журналов и вместо канала Культура смотреть ютуб. А самое главное я люблю южных женщин. Черноволосых, с крутыми бёдрами и стройными ногами, с кричащей красной помадой, с розовыми ногтями в 5 сантиметров, торчащей шёлковой комбинацией из-под кожаной юбки, в пышных синтетических шубах, как у барашков. О эти, шумные, язвительные и пылкие южные женщины, так жаждущие не айфонов, а любви!