Член Союза писателей России. Родилась на севере Красноярского края 10 марта 1953 года в посёлке Новая Еруда, Красноярского края. Вся жизнь прошла Сибири. Школу закончила в посёлке Шушенское. Училась в Новосибирском институте Водного транспорта (Новосибирск) и на факультете журналистики в Иркутском госуниверситете. Работала рулевым-мотористом на Енисее. Библиотекарем. Экскурсоводом в музее «Сибирская ссылка В.И.Ленина». И даже некоторое время работала редактором и иллюстратором небольшого частного книжного издательства. Вышли сборники стихов: «Книга снов» (1999), «Одинокая туфелька» (2003), «Восьмая нота» (2008). Повесть-сказка «Пойди туда, незнамо куда» (2013).
Содержание
Волшебство, волшебство, волшебство!
Волшебство, волшебство, волшебство!
Оно было рядом со мной всегда, сколько себя помню.
Иногда – как предчувствие чего-то необычного. Например: не далее чем завтра я научусь летать по небу, как вон тот орёл, кружащий над полем!
Иногда – как только что прочитанная сказка. Я всегда долго ходила под впечатлением, не могла отойти, вернуться в реальность.
А чаще всего в виде явлений и вещей, природу которых я не могла до конца понять. Точнее – осмыслить.
Первое чудо, которое я помню – патефон. Обыкновенный синий ящик с крышкой. Внутри – круглый диск, задрапированный коричневой суконкой, и смешная изогнутая металлическая труба. На конце трубы – круглый, как колесо, набалдашник с иголкой.
Вопрос на засыпку: откуда музыка берётся? Само-собой — из волшебства!
Другое чудо – проявляющиеся фотографии. Те самые, ныне забытые, чёрно-белые. Это было моим любимым занятием – сидеть при свете красного фонаря и наблюдать, как папа макает совершенно белую бумагу в проявитель, а на ней вдруг возникает изображение. В пять лет объяснить это иначе, как волшебством, я не умела.
Ну, самое большое волшебство – конечно же, кино. Каким образом на совершенно простом белом полотне экрана вдруг всё возникает и оживает? Верить в то, что весь фокус в быстро сменяющихся кадрах мой разум категорически отказывался.
Помню, уже училась классе в пятом. Бог знает откуда в руки мне попал обрывок киноленты. На нём, естественно, повторяющиеся кадры с мизерным, практически неуловимым различием. Казалось бы – ну вот же ответ! Ан нет. Так и не захотело моё воображение смириться с тем, что всё так просто и нет никакого чуда.
Часто сижу и думаю: вот меня бы тогдашнюю — да ненадолго бы (на экскурсию типа) в наше время! Показать бы ей (в смысле – мне!) хотя бы тот же цифровой фотоаппарат с функцией видеокамеры (в то время о таком чуде даже и мечтать ещё не научились!).
А кино, которое можно смотреть, сидя дома у компьютерного монитора? Какая реакция была бы у ребёнка, который и телевизор ещё ни разу в глаза не видел?
Я так часто строю себе этот мостик во времени, что даже написала небольшую историю про то, как я (в виде феи) являюсь себе же, пятилетней девочке.
Вот как я себе это представляла.
(Да, чтоб было ясно, в этом отрывке я демонстрирую себе видеомагнитофон. Почему-то именно он мне запомнился, как самое оглушительное чудо. С ДВД такого эмоционального шока уже не было. Вроде как примелькалось немного…).
Итак, вот отрывок той полусказочной истории.
«Фея улыбнулась и достала прямо из воздуха — не то книжку, не то плоскую коробочку с нарисованным длинноносым деревянным человечком.
— Сейчас, сейчас…
И провела рукой по воздуху.
Сразу возник откуда-то большой ящик, похожий на приёмник «Балтика», но только ещё большего размера и с белым стеклянным экраном во всю лицевую плоскость. Ящик этот бесцеремонно занял место приёмника на комоде. Экран засветился голубоватым светом.
Рядом с первым ящиком почти сразу возник другой, поменьше. Плоский такой металлический ящичек с какими-то кнопками и зелёными светящимися цифрами.
— Итак, чудеса начинаются! – негромко произнесла фея. – Раз, два, три!
Она вынула из коробочки с нарисованным Буратино другую коробочку, пластмассовую, чёрную и без всяких рисунков, и ловко всунула её в тот ящичек, что поменьше.
Почти сразу зазвучала музыка, на экране большого ящика началось кино.
Сначала – титры. Потом возникла волшебная дверь. Откуда-то прилетел золотой ключик, воткнулся сам, без посторонней помощи, в замочную скважину, повернулся три с половиной раза и дверь распахнулась. И стал виден старинный сказочный город с удивительными домами… каморка с нарисованным очагом… спящий папа Карло… добрый сверчок и злая крыса по имени Шушера…
Обалдевший ребёнок (в смысле – я) разинул рот и быстро-быстро захлопал ресницами:
— Не может быть!
От сильного волнения я закрыла лицо руками.
Всё тут же исчезло: и ящик с большим экраном, и другой ящичек тоже…
Но фея – осталась.
— Тебе не понравилось? – спросила она разочарованно. — А я-то думала…
— Понравилось. Ужасно понравилось, — зашептала я (от волнения у меня пропал голос). – А можно ещё?
— Можно. Конечно, можно. Когда-нибудь… когда-нибудь это чудо у тебя обязательно будет. И не только это…».
Убеждения
Первое и главное моё убеждение – «Жизнь прекрасна и удивительна!». После не одного десятка лет тотальных депрессий, после зависаний на грани того, чтобы расстаться с жизнью без сожаления, вдруг прихожу к выводу: а ведь это истина в последней инстанции, а не пустой набор красивых слов. Что может быть прекраснее жизни?
Или как это звучало у знаменитой троицы: «Жить хорошо, а хорошо жить – ещё лучше!».
Второе. С детства мама пыталась привить мне простую мысль: «Семья это главное в жизни». А мне всё казалось, что кровное родство – оно нам навязано свыше помимо нашей воли, а друзей и братьев по духу мы выбираем сами. И потому последнее ценней.
Постепенно становилось понятно, что друзья это такая штука: сегодня — ближе нет и не может быть (общие интересы, страсти и устремления), а завтра уже и не здороваются при встрече. А уж про «душевно пообщаться» и думать смешно. Спросишь: «Почему?». Отвечают: «А о чём говорить-то?». Не о чем. Вот так.
А семья это всегда семья…
Третье (и четвёртое заодно).
«Будь без хвоста, да не кажись кургуз!» (это я где-то прочитала, народная мудрость или афоризм – уже не помню сейчас).
И ещё: «Изнутри я лучше, чем кажусь снаружи!» (а это уже я сама так придумала, никто не учил).
Вместе получилось что-то типа жизненного кредо:
«Будь без хвоста, да не кажись кургуз
меж шавками, одетыми по моде —
поскольку ты в душе – козырный туз,
а не шестёрка, битая по морде!
Не падай духом, слёзы оботри,
останься на коне и сидя в луже.
Ведь мы гораздо лучше изнутри
и красивей, чем кажемся снаружи!».
Пятое — тоже своего рода инструкция, как себя ощущать в окружающем пространстве.
«Канатоходец
Вот здесь, над бездною, я мир построю свой.
Я в нём – король. Я в нём – козырный туз!
Мне вольно минус, нарисованный судьбой,
Менять на плюс.
Внизу – толпа. И свист… и голоса…
и речи обо мне звучат не очень лестно.
Мне главное – не опускать глаза:
Там — бездна!
Пускай – один неверный шаг и я опять
Сорвусь и – вниз… так больно и нелепо…
Но по земле ходящий – что он может знать
Про небо?
А здесь — так ясен и прозрачен белый свет.
И всё, что есть во мне, всё вверх стремится… к Солнцу!
Пусть глупая толпа смеётся, глядя вслед
Канатоходцу.
Я — не собьюсь… не упаду… я — доиграю роль!
Пусть правила игры – безжалостны и строги:
Возможно, я — не туз… и даже — не король…
Я — выше этого…
Я — шут.
Я — джокер!».
Да, в придуманном мире я чувствую себя куда уверенней. И это моё шестое убеждение.
А седьмое – оно в том, что «чем я больше молчу, тем умнее выгляжу».
Увы, это, как третье, четвёртое и пятое…
То есть, понимать-то я понимаю, а на практике обычно всё наоборот.
Но зато восьмое моё убеждение – железобетонно.
«Лучше хорошо идти, чем плохо ехать». Это моя личная народная (а что ли я не народ?) мудрость.
Нет, ездить я очень люблю. Просто обожаю. Но – по возможности с комфортом. Хотя бы с относительным. То есть, когда коленки притянуты к ушам, и теснота — не пошевелиться, а при этом ещё и бросает на ухабах – это не мой вариант.
Я больше люблю, не торопясь, идти по зелёному лугу… или по лесу, что сразу за огородом. И чтоб солнышко светило. Или даже в сумерках. Звучит негромкая музыка (в кармане у меня портативная колонка). Идёшь, слушаешь, смотришь, дышишь…
А возвращаться можно по центральной улице, при свете неоновых фонарей.
И снова – первое: «Жизнь прекрасна и удивительна!».
Чудесное чаепитие
Ума не приложу, как ему это удалось: заблудиться в нашем лесочке!
Даже у меня это ни разу не получилось. А уж способности у меня к этому делу (блуждать в трёх соснах!) прямо-таки выдающиеся.
Но я – не смогла. А он – смог!
Он заблудился. Да ещё и замёрз, что уж вообще – ни в какие ворота!
Он так мне и сказал:
— Ох, замёрз я, девонька, блуждая по вашей чащобе!
— Как это? – не поняла я. – Дед Мороз, и вдруг — нате вам, такой пердимонокль!
— А, да ты меня не так поняла! – засмеялся он. – Нет, разумеется, низких температур, вплоть до минус семидесяти, я не боюсь. А вот холод душевный… это да! Ненужность свою всё больше ощущаю, вот потому и мёрзну…
Мне стало жалко дедушку, захотелось как-то помочь. Но как?
— Кстати, а у тебя не найдётся чего-нибудь для сугреву? – с надеждой в голосе спросил он.
Вот же незадача! Я человек непьющий, потому не держу в доме ничего такого. А надо бы по идее!
Я сказала ему об этом. Извинилась, разумеется.
А он вдруг обиделся:
— Да ты, никак, меня за алкаша держишь? Вообще-то я чай имел ввиду. Ну, или кофе. Хотя, нет, чай – лучше. Особенно из самовара. Из настоящего, который сапогом раздувается!
— Да где ж я тебе такое возьму? – растерялась я. – Это только в музее можно найти, да и то – не факт, что оно до сих пор функционирует! Вот чайник у меня есть. Простой, электрический, термопот. Так что если не побрезгуете – милости просим к нам в гости!
Старик кочевряжиться не стал, так что через минут пятнадцать-двадцать мы уже подходили к моему жилищу.
Шубищу свою он снял сразу, у порога. Шапку тоже. Затем попросил разрешения снять ещё и валенки.
— Устают ноги в обутках, — пояснил он извиняющимся тоном. – А насчёт носков моих ты не сомневайся, они чистые. Мне внучка буквально сегодня утром новую пару выдала!
А потом мы сидели с ним на кухне и пили чай с конфетами. Дед Мороз не уставал нахвалить то и другое:
— Вкуснотища. Ай, вкуснотища!
Но это он из вежливости, я думаю. Потому как ничего особого: и чай обыкновенный, китайский, и конфеты не самые дорогие. Можно подумать, он сладкого ни разу в жизни не пробовал!
После третьей кружки гость, однако, притих, разомлел, даже носом заклевал. Я уж собралась постелить ему в зале, на диване. Но он клюнул ещё пару раз, чуть не упал со стула, отчего вздрогнул и проснулся:
— А? Что? Простите, пожалуйста, я, кажется, того… притомился малость. Ох уж эта собачья работа!
Потом он сдержанно зевнул, прикрывшись ладошкой, и просто спросил:
— Ты заявку-то уже написала?
— Какую заявку? – не поняла я.
— На подарок, естественно! Дед Мороз я или кто?
— Конечно, Дед Мороз, — успокоила его я. – Только я-то ведь уже не в том возрасте…
— Чтобы верить в сказки? – догадался он. – Глупости! В общем, говори, чего хочешь? Дом на Мальдивах? Айфон супернавороченный? Или какой-нибудь там «Мерседес» или «Бентли»?
— Да не хочу я ничего такого, — почему-то рассердилась я. – Я вообще не люблю чересчур дорогих вещей. В их присутствии я не то, чтоб теряюсь. Но – чувствую явный, неприятный такой дискомфорт. У меня возникает ощущение, будто все эти ценности класса «люкс» смотрят на меня сверху вниз. Как журавль на лягушонка. Зачем мне это? Нет, не хочу!
— Странная ты какая-то! – Старик пожал плечами. — Ну и чего же тебе надо?
Я задумалась. А действительно – чего? Что я могу попросить у Деда Мороза такого, чего бы у меня — не было, и без чего мне – жизнь не в жизнь!
— Здоровья и сил? – спросила я осторожно.
— Увы, — ответил старик. – Я не Господь Бог: это ведь его дело – бдеть о жизни и здоровье всех живущих на Земле тварей.
Понятно. Ну и что тогда? Ладно, будем думать дальше.
— Я хочу… — Тут я замялась, раздумывая, как бы выразиться попроще. Но так ничего и не придумав, выпалила, как есть: — Я хочу Чуда!
— Чего? – мой старикан чуть не подавился конфетой. – Где ж я тебе его возьму? Тоже мне, нашла Николая Чудотворца! Увы, увы! Я простой Дедушка Мороз из русской народной сказки. И вообще, как ты его себе представляешь, это самое Чудо?
А чего тут сильно представлять?
В моей жизни были чудеса. Не часто, но случались.
Например, невероятным чудом было то, что мой сын остался жив, когда их катер перевернулся и ушёл на дно посреди водохранилища, на глубине в несколько десятков метров.
По счастью одна из спасательных лодок отвязалась и потому не утонула вместе с катером. И это было первое Чудо.
Вторым Чудом было то, что у кого-то из ребят оказалась в кармане зажигалка (намокшие спички ничем бы уже не помогли!).
Дело было в конце ноября. Морозы стояли совершенно зимние.
Кое-как добравшись до пустого, заснеженного берега они умудрились-таки разжечь хиленький костёр: всё топливо вокруг было совершенно мокрым и не хотело гореть, а бензина в лодке хватало только для того, чтобы с грехом пополам дотянуть до базы.
Итак, первые несколько человек – уплыли, а остальные (и среди них мой сын), мокрые, полуодетые, ждали у еле теплящегося костра несколько часов. К счастью, никто из них не умер от переохлаждения и это было третьим Чудом.
Прошло уже больше десяти лет с тех пор, но я до сих пор не могу без содроганий вспоминать про это… Нет, такого чуда я точно – не хочу! Нет, нет и ещё раз – нет!
Хочется уж точно чего-то другого. Светлого. Например, северного сияния. Пусть даже не яркого, зимнего, а более скромного, осеннего. Такого, каким я его видела тогда, в начале октября, за Полярным кругом.
Помню, я вышла из своей каюты на палубу и увидела Чудо: тускловатое свечение в форме неправильной остроконечной звезды прямо у меня над головой.
Вот такое оно было странное это сияние, совершенно, надо сказать, не типичное.
Теперь я уже и сама сомневаюсь – а не приснилось ли мне тогда? Но это уже не суть важно: я – помню и, стало быть, Чудо – было!
И огненное небесное колесо, медленно катившееся по небосклону, однажды, поздним августовским вечером – тоже было!
Как сейчас помню: чёрный диск размером с луну, а вокруг этого чёрного диска – огненная корона. Диск неторопливо катится с востока на запад, вдоль горизонта, а корона плавно колышется, словно языки горящего костра…
А ещё было Чудо – море! Огромное, синее, шумящее и ласковое.
И – вершина Боруса!
И цветы по весне.
И осенний листопад…
Дети, внуки и правнуки – тоже, разумеется, Чудо. Да ещё какое! Но только чудеса эти – ох, не просто достаются. Сколько бессонных ночей! Сколько седых волос!
Да уж, не простые эти чудеса. Не простые! Но ведь без них жизнь теряет всякий смысл.
— Так чего же ты хочешь? – Дедушка Мороз, кажется, начинает терять терпение.
— Чего хочу? Здоровья и счастья тем, кого люблю! – выпалила я заученной скороговоркой.
— Снова здорово! – ворчит старик. – Выясняли же уже, что я – не Господь Бог. В его это компетенции, не в моей, понимаешь?
Да понимаю я, всё понимаю. Не тупая! Но только важнее этого желания у меня всё равно ничего нет.
— Ты что, совсем не любишь подарки получать? – начинает сердиться Дед Мороз.
— Не знаю… нет, почему же, люблю… очень люблю. А знаешь что, подари мне синий воздушный шарик!
— Чего?!
Дед Мороз смотрит на меня так, будто меня только что выпустили из дурдома, не долечив.
— Это прикол, да?
— Да нет же. Я вполне серьёзно. Или ты ни разу не слышал песенку Окуджавы про улетевший шарик?
— Ну, слышал. И что?
— А то, что моему шарику пора бы вернуться.
— И зачем он тебе?
— Как зачем. Отпущу его в своей комнате. Пусть висит под потолком, у меня над кроватью. Когда мне вдруг станет скучно или печально – я возьму его за хвостик, притяну к себе и спрошу: «Как ты думаешь, жизнь и вправду – прекрасна и удивительна?». А он мне тихо ответит: «Да, конечно, можешь даже не сомневаться!».
Я перестану сомневаться.
И только буду просить у Высших сил величайшего Чуда.
Чтобы Солнце каждый день вставало над живой планетой по имени Земля!
Чтоб жила и процветала страна по имени Россия – без катаклизмов, новых потрясений и революций!
И чтобы были здоровы и счастливы те, кого я люблю!
А без других чудес и без других подарков я, пожалуй, обойдусь…
— Что я тебе могу сказать? – пожал плечами Дед Мороз. — Наверное, где-то, по большому счёту, ты права. Но, во-первых, не слишком ли много пафоса? А во-вторых, как же ты без подарка-то совсем, а?
— Да ладно, — говорю, — праздничный сюрприз я и сама себе могу устроить: так даже смешнее. А насчёт пафоса – это ты, дедуля, зря! Сам подумай – сможешь ли ты радоваться жизни, если твоим близким будет плохо?
Дед Мороз вздохнул:
— Какая уж тут радость!
— А если в стране начнётся очередная заваруха, польётся кровь и опять – бандитский беспредел, опять засыпать с мыслью: а чем кормить детей завтра? Это как?
— Хреново, — не стал спорить старик.
— Ну а про то, что всё вообще имеет смыл лишь на живой Земле – говорить или сам догадаешься?
— А, — махнул он рукой, — чего тут зря воздух сотрясать. Да и пошутил я насчёт пафоса. Это и впрямь – самое главное. Только не в моей сие власти, увы!
— Увы! – согласилась я.
А потом мой гость поблагодарил меня за хлеб, за соль (точнее, за чай, за конфеты), натянул свои валенки (которые, к слову сказать, подсохли у печки), влез в свой тулупище, раскланялся, попрощался. Спросил дорогу. Я, само собой, вышла, указала куда и как.
И пошёл он потихоньку, пошёл. Один раз остановился, оглянулся, рукой мне помахал. Я ему – тоже помахала. Потом замёрзла и в дом пошла.
Вот и вся история.