Дорогие друзья!
Поздравляю вас с началом выхода сетевого журнала «Филигрань» по материалам МГИК. За десять лет его работы накоплен большой поэтический и песенный материал, представляющий интерес для самой широкой аудитории. Его публикация стимулирует молодых авторов для дальнейшей творческой работы. Кроме того, это лучшая форма отчёта о многолетней плодотворной деятельности жюри МГИК, позволяющей находить и поддерживать новых молодых поэтов в наше не простое время, осложнённое короновирусом. Желаю нашему журналу долгого и счастливого плавания.
Александр Городницкий.
Заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, лауреат Государственной литературной премии имени Б. Окуджавы, доктор геолого-минералогических наук, профессор, академик Российской академии естественных наук, многолетний Председатель жюри Грушинского фестиваля.
Содержание
Петербург
Два города, живущие в одном,
Июньской ночи ровное горенье.
И ночью их, и сумеречным днём,
Невидимые связывают звенья.
От одного другой неотделим,
Хотя на островах им вместе тесно,
И то, что в городе одном уместно,
Несовместимо с городом другим.
Они срослись, как пальцы на руке,
Как старость, неотрывная от детства,
И даже Ленин на броневике
Отсюда никуда не может деться.
Не вяжется с предместьем заводским
Его проспектов гордая осанка,
И набережных вид несовместим
С замёрзшим трупом, что везут на санках.
Пересеклись на пятачке одном
Двух городов неразделимых стили.
Сегодняшний, в котором мы живём,
И тот, в котором мы когда-то жили.
И странными покажутся порой
Два несовместных этих измеренья,
Его дворцов несовременный крой,
Его мостов ночное воспаренье.
Рождение Пушкина
Не отыскать утраченного крова,
Где в праздник Вознесения Христова,
На перепутье двух веков суровых,
Прийти младенцу было суждено,
К усталой повивальщице в ладони,
В Елохово, где всхрапывали кони,
В недолговечном двухэтажном доме,
Которого и нет уже давно.
В тот майский день, ненастный и не жаркий,
Когда в округе зеленели парки,
Ему волхвы не делали подарки,
Не поклонялись грозные цари.
На улице, где не было трамвая,
Травою обрастала мостовая,
К молитве православных призывая
Звонили вдалеке монастыри.
От колокольного проснувшись гуда,
И оторвавшись ото сна и блуда,
Вели привычно люди пересуды,
Касаясь для себя насущных тем.
И невдомёк, конечно, было люду,
Об этом не узнавшему покуда,
Что рядом с ними происходит чудо,
Москву преобразуя в Вифлеем.
Пусть неизвестный будущий историк,
Перед властями неизменно стоек,
Наполнив смыслом бытие пустое,
Запомнит этот праздник для Руси,
Чтоб этот день в эпохе нашей зыбкой,
Плывущий в бездне золотою рыбкой,
Встречали все сияющей улыбкой,
Кого потом вокруг ни опроси.
Не будем же и мы сегодня хмуры!
Пусть пухлые приветствуют амуры
Рождение родной литературы,
Что начиналась с нового листа.
Виват, неувядающая вера!
Достойнее не знаю я примера.
Недаром наша нынешняя эра
Ведётся от рождения Христа.
Пусть время предыдущее в державе,
Где русскую словесность поддержали,
Фонвизин, Ломоносов и Державин,
По каменистой двигаясь тропе,
Литературы будущей в начале,
Великий этот праздник отмечая,
В учебниках теперь обозначают
Три маленькие буквы: «Д.Р.П».
Двадцать пятое июля. (Памяти Владимира Высоцкого)
Век из лоскутов отдельных соткан,
Их соединять теперь пора.
Сорок лет назад ушёл Высоцкий,
Почему-то кажется – вчера.
И невольно, следом за другими,
Неизменно вспоминаешь ты,
О его ваганьковской могиле,
Где лежат гитара и цветы.
Из Москвы, на cолнце разогретой,
Где кружил июльский суховей,
Он от нас ушёл в разгаре лета,
Не дожив до осени своей.
Мы при этом понимали плохо
Что в минуты траурные те,
Завершалась светлая эпоха,
Место уступая темноте.
И не понимали, что назавтра,
Оборвав свой монотонный бег,
Этот век уйдёт от нас внезапно,
Как уходит этот человек.
И, цветочки на могилу бросив,
По своим жилищам расходясь,
Так мы и не поняли, что осень
В этот день июльский началась.
Виктор Берковский
Из былого века косного,
В наши дни полузабытого,
Вспомним Виктора Берковского,
Металлурга, композитора.
Отливая сталь для Родины,
Не растаяв в синеве ещё,
Делал он свои мелодии
Этой сталью нержавеющей.
И живут они без времени,
Укреплённые глаголами,
И безбрежно их парение
Над лесами и над долами.
Всё в стихах, что было лучшего,
Всё, что более значительно,
Им талантливо озвучено,
Им талантливо прочитано.
И звенят его мелодии,
Хороши и удивительны.
И, пока мы живы, вроде бы,
Будем петь мы песни Витины.
Памяти Евгения Клячкина
Ушёл навек, как по нему ни плачь ты,
Невозвратимый ленинградский мир.
Мне помнится дружок мой Женя Клячкин,
Шестидесятых песенный кумир.
К нему Отчизна повернулась боком.
Душевным ранам потерявший счёт,
Надеялся в Израиле далёком
Он обрести, и славу, и почёт.
Охватывали там его нередко,
И разочарованье, и тоска,
Поскольку на земле далёких предков
Он не нашёл того, что там искал.
Об этом мне напоминает часто
Его щемящий песенный мотив.
Он при купаньи сгинул в одночасье,
До берега немного не доплыв.
Российских песен питерская веха,
Он спит среди горячего песка,
И край, в который он тогда приехал,
Теперь далёк, а Родина – близка.